Как хороший человек становится негодяем. Эксперименты о механизмах подчинения. Индивид в сетях общества - Стэнли Милгрэм (2017)

Очевидно, невозможно перечислить все эксперименты, имеющие отношение к пониманию коллективного поведения. Практически любое исследование процессов социального влияния или групповых действий в лаборатории имеет хотя бы косвенное отношение к поведению более крупных аморфных групп, которые мы называем термином «толпа». Следует упомянуть лишь одну область исследований, поскольку она наводит на мысли о фундаментальных процессах в поведении толпы. Гроссер, Полански и Липпит (Grosser, Polansky, and Lippit, 1951) показали, что через подражание можно подтолкнуть детей к антиобщественным поступкам, которые они иначе не стали бы совершать. Недавно появилась и экспериментальная работа Бандуры и Уолтерса (Bandura and Walters, 1963), отмечающая важность примера для стимуляции агрессивного поведения у отдельного человека. То есть один агрессивный индивид в толпе служит примером для прочих участников толпы, которые начинают подражать его поведению. В принципе, можно изобрести много других лабораторных экспериментов, проливающих свет на поведение толпы. Например, влияние анонимности на высвобождение агрессии, склонность к риску и выражение антиобщественных импульсов очень легко изучать при помощи масок или исследований общественного поведения в темноте.

Симуляция поведения толпы

Любимое прибежище социального психолога – комната для наблюдений, оборудованная окном, прозрачным только в одну сторону, где можно контролировать все условия и точно наблюдать и фиксировать все эффекты. Однако не так-то просто втиснуть в лабораторию ликующую толпу. Даже если собрать под одной крышей достаточно много людей, вовсе не очевидно, что они будут представлять собой толпу, достойную изучения. Ведь очень сложно воспроизвести все условия, необходимые для настоящей коллективной акции. Иногда для этого нужны годы фрустрации и депривации – ни один экспериментатор по доброй воле не станет обрекать своих испытуемых на такие лишения. Более того, некоторые разновидности коллективного поведения – в том числе бунт и паника – содержат элемент опасности, подвергать которой испытуемых противозаконно. Наконец, испытуемые будут знать, что ходом событий руководит экспериментатор, а это всегда мешает спонтанности и внеплановости, которые обычно характерны для коллективного поведения.

Невзирая на все эти ограничения, было сделано несколько попыток симулировать поведение толпы в лаборатории. В своем знаменитом исследовании Мейер, Менненга и Штольц (Meier, Mennenga, and Stoltz, 1941) попытались воссоздать атмосферу бесчинствующей толпы в экспериментальных условиях. Студентам при помощи «новостной рассылки» сообщили, что тысячи граждан штурмуют местную тюрьму, чтобы учинить самосуд над преступником, похищавшим детей. Исследователи хотели выявить мотивы и состав группы, готовой примкнуть к беспорядкам. В момент «кульминации эксперимента» студентам роздали анкеты. 12% выразили желание примкнуть к толпе, 23% хотели бы на нее посмотреть, 29% сообщили, что отправились бы на место событий, чтобы постараться отогнать толпу от жертвы линчевания, а 35% – что вообще остались бы в стороне. Оказалось, что готовность примкнуть к толпе выразили лишь относительно глупые студенты. Может быть, те, что поумнее, разгадали намерения экспериментаторов? Считается ли письменная декларация о намерениях эквивалентом настоящей реакции в условиях взволнованной толпы? Заполняют ли анкеты настоящие беснующиеся толпы по дороге на суд Линча? Какое отношение эти крайне нерегулярные, искусственные компоненты имеют к нашей интерпретации результатов? Необходимо ответить на все эти вопросы, прежде чем оценивать, какое отношение эта работа имеет к изучению поведения толпы.