Феномен полиглотов - Майкл Эрард (2012)

В набожной Болонье трудно желать лучшей судьбы, чем родиться необычайно талантливым сыном плотника. Согласно легенде, молодой Джузеппе обычно делал свою работу на уличной скамейке, стоящей перед домом, где священник, отец Респиги, обучал мальчиков из богатых семей греческому и латыни. Сын плотника легко впитывал долетающие до него через открытые окна слова. Узнав об этом, Респиги сумел убедить долго упиравшегося отца Джузеппе отдать мальчика в школу.

Правда же состоит в том, что Меццофанти действительно родился, вырос и жил на улице Малконтенти до 1831 года, когда он переехал в Рим. Там умер и был похоронен в 1849 году. Но вот история начала его обучения на самом деле куда менее драматична. Согласно семейным источникам, он начал посещать школу с трех лет, сначала просто потому, что его родители хотели, чтобы мальчик находился под присмотром, когда они работают, но вскоре обнаружилось, что он усваивает школьные уроки. Таким образом он начал изучение латыни, древнегреческого и французского. Уже сто лет назад проявивший недюжинные интеллектуальные способности мальчик мог стать ученым или художником, заняться бизнесом или пойти на военную службу, но полтора столетия назад и в городе, находившемся под сильнейшим влиянием церкви, ему был предначертан путь в священники. В возрасте двенадцати лет Джузеппе поступил в семинарию.

Впрочем, не так уж и важно, при каких обстоятельствах Меццофанти начал обучение. В любом случае его знакомство с различными звуками, а также структурой слов и предложений состоялось в раннем детстве. В семинарии процесс овладения языками стал более интенсивным. Там Меццофанти изучал иврит, арабский, коптский, немецкий и французский, что в дальнейшем обеспечило ему огромное преимущество.

Сейчас мы бы сказали, что мозг молодого студента был очень пластичным, и он использовал присущую его юности легкость формирования нейронных связей на благо освоения иностранных языков. Со временем гибкость мышления утрачивается. Считается, что становление произношения звуков родного языка фактически заканчивается к шести годам, поскольку в мозге человека довольно рано образуются устойчивые связи между восприятием и воспроизведением звуков. Однако даже среди детей, говорящих на двух языках, второй, независимо от того, насколько рано началось его изучение, может характеризоваться наличием акцента, особенно в случае, если он используется реже, чем первый. В возрасте двенадцати лет возможность освоения звуков чужого языка на уровне родного, как правило, маловероятна (хотя некоторым это удается, особенно в случае, когда чужой похож на родной). В пятнадцать лет уже очень нелегко освоение чужой грамматики на «родном» уровне (опять же с учетом вышеназванного исключения). В более зрелом возрасте люди справляются с усвоением новых слов и их значений – этим мы занимаемся на протяжении всей жизни. И хотя изучение новых грамматических правил дается сложнее, но взрослые отличаются большей грамотностью и внимательностью и могут с успехом использовать оба этих преимущества при обучении.

Возможно, Меццофанти обладал и другими преимуществами. Что это могло быть? Давайте вспомним, как в его время строился процесс обучения. Представьте себе небольшую, заставленную столами комнату, где мальчики сидят, сгорбившись над потрепанными книгами, раз за разом хором повторяя слова и фразы. Затем они с подсказки учителя поочередно переводят на латынь или итальянский. В целях обучения используют повседневные слова и выражения, поэтические или библейские отрывки, классические произведения. Грамматические структуры, формы глаголов и существительных при этом усваиваются, но новые предложения не создаются. Пожалуй, подобные методы обучения никак нельзя назвать передовыми.