Четыре минус три - Барбара Пахль-Эберхарт (2012)

5 апреля 2008 года. Вторая половина дня

Распогодилось. На улице сияет солнце. Шторы моей спальни плотно задернуты. Только что я записала в дневнике:

Сейчас.

Вот сейчас я ощущаю вас. Вы — покров света.

Вы отогнали тьму. Она теперь далеко.

Ей, далекой, больше меня не достать.

Вы снова со мной. И я в безопасности.

Да растянется сейчас навсегда.

Да будет черная дыра неглубока.

Да затянется она страховочной сетью

вашей любви

ко мне

и вашей заботы

обо мне.

Бережно, словно и на него распространяется вся моя любовь, кладу я карандаш на ночной столик, поворачиваюсь на бок с намерением забыться сном. И слышу шаги в саду. Голоса. В дверь стучат.

«Есть кто-нибудь дома?» — выкрикивает кто-то из пожаловавших.

Тихо! Не двигаться! Только бы никого не видеть. Пожалуйста, никаких гостей!

В дверь стучат громче.

«Она должна быть дома. Вот ее машина, на месте».

Две женщины. С громкими голосами. Я слышу каждое слово. Повторный стук в дверь. Потом кто-то нажимает на дверную ручку.

Господи, нет! Я забыла запереть дверь!

«Алло! Здравствуйте! Есть кто-нибудь дома?»

Голоса звучат на лестнице.

«Она дома».

«Может быть, спит?»

Да, именно так! Я сплю. Глубоким сном. Не сметь со мной заговаривать.

Я натягиваю одеяло на голову. Шаги на лестнице. Дверь моей комнаты медленно и тихо открывается. Я прикидываюсь мертвой.

Только не открывать глаз!

«Она спит», — шепчет одна из посетительниц.

«Тогда положим ключ перед дверью», — отвечает ей другая.

Я задерживаю дыхание, дожидаясь, когда входная дверь откроется и снова закроется. Обе дамы идут через сад, я прислушиваюсь к их шагам. Как только захлопывается садовая калитка, я сбрасываю с головы одеяло.

Слава Богу, на этот раз обошлось.

На цыпочках, с дрожью в коленях, я подбираюсь к двери. Осторожно ее открываю.

Надеюсь, за дверью уже никого.

На пороге лежит ключ и печенье домашней выпечки. От кого, не знаю.

Когда-нибудь я выясню, кто эти две женщины. Я поблагодарю за печенье. Когда-нибудь.

Я заталкиваю печенье в рот. Потом еще одно. Они очень вкусные.

Должно быть, я произвожу впечатление дикарки. Которая, спрятавшись в своем убежище, старается не попадаться на глаза. Но при этом она благодарна за каждую принесенную корзинку с яблоками. В старинных сказках описываются такие создания. Чаще всего они очень старые. И очень, очень голодные.

Как я. Мое тело ослабло. Когда я думаю о том, чем же угостить свой желудок, в голову приходит одно.

Рис.

Но в тот же момент меня приводит в отчаяние мысль о готовке.

Поставить на огонь кастрюлю с водой. Разогреть на сковородке масло. Ждать. Смешать все компоненты для заправки риса. Снова ждать…

Нет, все это слишком хлопотно.

Лучше оставаться лежать в теплом гнезде. И ждать… Чего?

Чего же ждать? Наверное, лучших дней. Или зажигательной идеи. Или очередной тарелки с печеньем.

Может быть, я подсознательно вынашиваю мысль извести себя голодом? Желаю раствориться в воздухе и присоединиться к своей семье? Я время от времени задаю себе этот вопрос. И не могу дать на него конкретного ответа.

Скорее все это можно объяснить так. Разумеется, меня привлекала мысль о смерти. Ведь я была железно уверена в том, что стоит шагнуть за черту — и соединишься со своей семьей. Семь книг, посвященных жизни после смерти, несли вахту на тумбочке у кровати. О впечатлениях переживших смерть и возвращенных к жизни. О ярком свете. О прежде умерших родственниках, которые принимают тебя в объятия. О чувстве неописуемого счастья.

Но в книжках были и главы, посвященные самоубийству. С информацией, полученной находящимися в трансе медиумами от самоубийц. И авторский вывод о том, что самоубийцы не попадают прямиком на «небо».

И мне эта логика показалась убедительной.