На все четыре стороны - Адриан Гилл (2011)

Но Монте-Карло (читай – Монако) не всегда был таким. Зажатый между Италией и Францией, он умудрился сохранить статус независимого княжества, поскольку ни одной из его соседок ни разу не захотелось его покорить. Овчинка просто не стоила выделки. После тысячелетнего ничегонеделания и никомунепринадлежания этой карликовой стране вдруг повезло: колесо Фортуны покрутилось и уронило счастливый шарик в ее лунку. Здесь открыли казино. Юг Франции вошел в моду и породил новое сословие, назвавшее себя «реактивной публикой».

В довершение ко всему князь Ренье женился на Грейс Келли – союз, который заслужил бы одобрение любого средневекового двора. Ничего, что с точки зрения Голливуда Ренье был занудным безобразным коротышкой – ведь именно таковы все влиятельные мужчины в самом Голливуде. Вдобавок он был настоящим князем – кого волновало, что он владеет лишь каким-то старосветским Лас-Вегасом? Калифорнийцы сошлись на том, что он может добавить Грейс к своему имуществу, поскольку каждый от мексиканской границы до Биг-Сура ее уже поимел.

Венценосная чета властителей бутафорского государства произвела на свет достойных себя потомков – этакое аристократическое отребье. Принца, до того бесхарактерного, что его оправдали бы в суде, даже если бы он оказался единственным подозреваемым. Принцессу Каролину, прекрасную школьницу, овдовевшую из-за нелепой аварии и кончившую браком с немцем, который покалечил нескольких репортеров и стал единственным европейским принцем со времен «черной смерти», обвиненным в том, что мочился прилюдно (сейчас он судится с газетчиками).

Ну и, конечно, Стефанию. С чего бы начать? Она истинная королева китча, символ духовного убожества, апофеоз пошлости в кристально чистом виде. Жалкая кафешантанная певичка и героиня бульварных романов, всю жизнь ходившая по рукам. Благодаря ей весь род Гримальди окончательно скатился из князи в грязи – теперь уж им не прикрыть свою стыдобу никакими титулами.

Кроме денег страна прославилась двумя соревнованиями – ралли Монте-Карло и Гран-при Монако. В этом выборе сквозит очевидный недостаток воображения. Что ж, неудивительно. Если вы не знаете, куда девать деньги, но при этом полные банкроты в области вкуса, гоночные автомобили с успехом заменяют вам всю высокую культуру. Гораздо легче хвастаться сверхдорогим «Бугатти», чем уникальным «брынкуши»[58]. «А, Модильяни! Был у меня один. С места берет резво, а вот дорогу держит паршиво». В стране, где никто ничего не делает и никто ничего не знает, машины стали подлинным воплощением цивилизации. За плечами у Монте-Карло не эпоха высокого ренессанса, а краткая история автомобиля. То, что княгиня Грейс погибла в дорожной катастрофе, весьма показательно. Во всей остальной Европе аналогом этого была бы смерть под рухнувшим на голову Тицианом.

Раз в году Монте-Карло бросает свои обычные забавы ради Гран-при – единственной в мире гонки по улицам. В то время как все прочие европейские города отчаянно стараются избавиться от автомобилей, Монако с восторгом приветствует фанатов «Формулы-1» и валится перед ними на спину, точно шоферская блядь, готовая к групповому изнасилованию. Печальная правда состоит в том, что оно больше ничего не умеет и даже при желании не смогло бы заняться ничем другим.

Естественно, мы прибываем на вертолете. Дорога из аэропорта Ниццы вьется по живописным горным карнизам; по ней течет целый поток богачей и тех, кто хочет поглазеть на богачей.

С вертолетной посадочной площадки нас в мгновение ока перебрасывают на наше судно. Судно в Монте-Карло – это звучит гордо. Одна из фраз, которые приятно обронить в разговоре как бы невзначай: «Хотим заскочить в Монте, взглянуть, как там наше суденышко». На самом же деле монакская гавань напоминает плавучие трущобы. Это огромное беспорядочное скопление безобразных, неуклюжих штампованных корыт, поставленных на прикол в помойной яме.