Когда Ню Сяоли было четырнадцать, от рака легких умер ее отец. Сколько Ню Сяоли себя помнила, ее родители целыми днями ругались, поэтому в день, когда отец умер, она облегченно вздохнула. В тот год Ню Сяоли пошла в старшую школу. Как-то раз спустя два месяца после смерти отца Ню Сяоли сидела на уроке физики и мучилась от головной боли, пока учитель рассказывал о Джеймсе Уатте, который, заметив, как скачет крышка на закипающем чайнике, изобрел паровой двигатель. Головными болями Ню Сяоли страдала с детства. Ню Сяоли отпросилась у учителя и, закинув за спину рюкзак, оставила Джеймса Уатта за порогом класса и в одиночестве побрела домой. Подойдя к воротам, она заметила, что те закрыты изнутри. Несколько озадаченная, Ню Сяоли перелезла через стену во двор и там услышала, как в гостиной громко стонет ее мать. Ню Сяоли подумала, что у той тоже болит голова, ведь свои головные боли Ню Сяоли унаследовала от нее. Но когда она приблизилась к двери в гостиную, до ее ушей донеслись еще и мужские стоны. Тогда она поняла, что в комнате происходит кое-что другое. Ню Сяоли замерла на месте и простояла за дверью минут десять – о своей головной боли она напрочь забыла. Наконец стоны в комнате стихли; Сяоли пинком открыла дверь и увидела на кровати голых мужчину и женщину: мужчина – снизу, женщина – сверху. Приглядевшись, Ню Сяоли узнала сельского повара Чжан Лайфу, на котором верхом сидела ее мать. Чжан Лайфу был отцом одноклассника Ню Сяоли, Чжан Дацзиня. Мать Чжан Дацзиня работала дворником в школе, где учились Ню Сяоли и Чжан Дацзинь. Увидав Ню Сяоли, любовники застыли на месте, а Ню Сяоли стала истошно орать, и это было гораздо громче, чем недавно стонали ее мать и отец Чжан Дацзиня. Те запаниковали. Мать Ню Сяоли, так и не успев слезть с Чжан Лайфу, быстро сказала:

– Сяоли, перестань орать!

– Вон! – еще громче заорала Ню Сяоли.

– Сяоли, перестань! – повторила мать.

Но Ню Сяоли не унималась:

– После смерти отца прошло всего-то два месяца! Отец Чжан Дацзиня быстро спихнул с себя мать Ню Сяоли, кое-как оделся и, прихватив брюки, выбежал вон.

– Сяоли, послушай меня, – пыталась достучаться до дочери мать.

– Вон! – кричала Ню Сяоли.

Мать Ню Сяоли на какое-то время оцепенела, после чего вышла из себя:

– Я – твоя мать, ты у меня сейчас получишь! Ню Сяоли выбежала во двор, продолжая орать:

– Если не уберешься, об этом сейчас узнают все!

В это время над стеной их двора уже стали выглядывать любопытные головы.

– Сяоли, подожди! – поспешно отозвалась мать.

Быстро набросив на себя одежду, она промчалась мимо Ню Сяоли и выбежала за ворота.

– Даже не думай возвращаться, вернешься – убью! – напутствовала ее Ню Сяоли.

Больше ее мать не вернулась. Она не вернулась не потому, что боялась расправы со стороны Ню Сяоли, а потому, что мать Чжан Дацзиня, узнав об измене мужа, съехала с катушек, бросила подметать школьный двор и, вооружившись ножом, целыми днями рыскала везде, где только можно, пытаясь разыскать отца Чжан Дацзиня и мать Ню Сяоли с намерением прикончить обоих. Поэтому они исчезли. Восемь лет о них не было ни слуху ни духу. Кто-то говорил, что видел их на ночном рынке в Сиане, где те якобы продавали острый суп с жареными лепешками, отец Чжан Дацзиня как-никак был поваром. Однако Ню Сяоли считала свою мать умершей наравне с отцом.