Архетипические фигуры второй категории представляют различных божеств и демонов, относящихся к отдельным культурам, географическим пространствам и историческим периодам. Например, вместо обобщенного универсального образа Великой Богини-Матери мы можем созерцать одну из ее конкретно-культурных форм — например, Деву Марию, индуистских богинь Лакшми и Парвати, египетскую Исиду, греческую Геру и многих других. Точно так же конкретными образами Ужасной Богини-Матери, кроме описанной выше свиноподобной Богини малекулан, являются индийская Кали, доколумбовская змееголовая Коатликуэ или египетская львиноголовая Сехмет. Важно еще раз подчеркнуть, что эти образы не ограничены расовым и культурным наследием переживающего их человека. Они могут быть извлечены из мифологии любого народа, даже если переживающему раньше ничего о них не было известно.

Особенно часты встречи или даже отождествления с различными божествами, которые были убиты другими или же сами принесли себя в жертву, а затем вернулись к жизни. Эти персонажи, олицетворяющие смерть и воскресение, имеют тенденцию появляться спонтанно, когда процесс внутреннего самоисследования достигает перинатального уровня и принимает форму психодуховного возрождения. В этот миг у многих людей могут, например, возникнуть видения распятия или они переживают отождествление с муками Иисуса Христа, распятого на кресте. Появление этой темы в евро-американском ареале вполне объяснимо, ибо христианство столетиями играет в западной культуре важную роль.

Впрочем, на семинарах по холотропному дыханию, проводившихся в Японии и Индии, мы также не раз наблюдали интенсивные отождествления с Иисусом. И происходило это с людьми, воспитанными в буддийской, синтоистской или индуистской среде. И напротив, во время психоделических и холотропных сеансов многие англосаксонцы, славяне и евреи отождествляли себя с Шивой, Буддой, воскресшим египетским богом Осирисом, шумерской богиней Инанной или греческими божествами (Персефоной, Дионисом, Аттисом и Адонисом). Еще более удивительным в данных обстоятельствах было отождествление с ацтекским божеством смерти и возрождения Кецалькоатлем, или Пернатым Змеем, либо с одним из героев-близнецов майяского эпоса «Пополь-Вух», поскольку эти божества на Западе широко известны.

Встречи с этими архетипическими персонажами производили большое впечатление и давали новую и подробную информацию, которая не зависела ни от расовой, культурной или образовательной среды данного индивида, ни от его прежних знаний о той или иной мифологии. Эти переживания, в зависимости от природы соответствующих божеств, сопровождались чрезвычайно сильными эмоциями — от блаженного экстаза до цепенящего метафизического ужаса. Люди, пережившие такие видения, обычно взирали на эти архетипические фигуры с огромным трепетом и почтением, как на существ высшего порядка, наделенных невероятными энергиями и силой и способных формировать события в нашем материальном мире. Иными словами, западные созерцатели смотрели на этих божеств так же, как представители многих доиндустриальных культур, верившие в существование божеств и демонов.

Однако никто из индивидов, переживших встречи с архетипическими персонажами, не воспринимал их как встречи с высшим принципом Вселенной и не обретал чувства полного понимания бытия. Эти божества сами казались творениями некой высшей, превосходящей силы. Такое прозрение созвучно идее мифолога Джозефа Кэмпбелла о том, что эти божества должны быть «прозрачны для трансцендентного». Они служат мостом к божественному источнику, но их не следует путать с ним. Занимаясь систематическим самоисследованием или духовной практикой, важно не впасть в заблуждение, не сделать какое-либо божество «непрозрачным» и не рассматривать его как абсолютную космическую силу, ибо скорее надо считать его окном в Абсолют.