Святая Русь [Энциклопедический словарь русской цивилизации] - Платонов Олег Анатольевич (2000)

Подобные случаи ранних браков были все же исключением в деревне. Повсеместно существовала устойчивая местная традиция относительно возраста, в каком можно начинать посещать молодежные встречи - хороводы (улицу) и беседы (посиделки) - в качестве полноправных участников, а не только зрителей. По замечанию информатора из Адуевской вол. Медынского у. (Калужская губ.), парни, начинающие женихаться (16-17 лет), и девушки, начинающие невеститься (с 14 лет), посещали все "игрища, увеселения, хороводы, гулянья по лугам", "выставки" и посиделки. В Зарайском у. Рязанской губ. девицы ходили на посиделки с 14-15 лет, парни - с 17-18. Такой возрастной ценз был наиболее распространен. В некоторых местах Дорогобужского у. Смоленской губ. парни участвовали в посиделках не ранее 18 лет, девушки - не ранее 15. В Елатомском у. Тамбовской губ. средний возраст на посиделках составлял 16-18 лет. Между началом выхода на молодежные встречи и вступлением в брак проходило, как правило, некоторое время. Соответственно нижняя граница возраста врачующихся сдвигается по сравнению со сроком вступления в молодежное сообщество.

Очень важной считалась репутация жениха и невесты в отношении труда работящие ли они. На общих сенокосах, на помочах и других коллективных работах проявлялись индивидуальные возможности - сообразительность, ловкость, сила, знание приемов в конкретных видах работ. Представления об умелости и трудолюбии каждого складывались и в зависимости от результатов труда. И горе молодежи той семьи, которая обрела репутацию ленивой.

Во многих сообщениях в Этнографическое бюро Тенишева подчеркивалось, что мнение односельчан о девушке как работнице непременно учитывается при выборе невесты. У всех на виду была ее одежда собственного изготовления, украшенная в праздничном варианте сложным рукоделием. Специальный осмотр женщинами общины девичьего рукоделия в некоторых местах осуществлялся на "выставках" невест, а также на перебасках - соревнованиях по нарядам в доме молодой. Если невеста была из другого селения, то о ней старались разузнать. Из Новоладожского у. Санкт-Петербургской губ. писали в конце прошлого века: "на смотринах мать жениха везде "вышнарит", всех выспросит, и напрямик и загадками, умеет ли коров доить, телят поить, стряпать, хлеб печь, шить, косить, жать и т.д.".

Вопрос о репутации семьи жениха и невесты возникал не только в связи с трудолюбием, но и при рассмотрении нравственных свойств. При выборе невесты учитывали, что она "из хорошего рода, известного в околодке своей честностью и другими хорошими качествами" (Костромская губ.). Из Ильинской вол. Ростовского у. (Ярославской губ.) сообщали в 1897, что семья жениха разбирает нравственные достоинства не только самой невесты, но и ее семьи. "Яблоко от яблони недалеко падает" или "Яблоко - от яблони, а от ели шишка".

Высоко ценилась девственность невесты. По этому вопросу единодушны ответы на программы XVIII-XIX вв. из разных губерний и другие источники (см.: Женская честь). Редкие случаи добрачных связей резко осуждались не только старшими, но и самой молодежью.

Исключительно серьезное отношение к семье, к святости брака у русских проявлялось в самом характере традиционных условий вступления в брак, в сложности и многозначности системы обрядов и обычаев, сопровождавших начало создания семьи - свадьбу.

"Русскую народную свадьбу по праву относят к наиболее сложным полифункциональным комплексам традиционной культуры народа", - утверждает современный этнограф Т.А. Листова. И далее: "русский свадебный ритуал, известный нам по описаниям 2-й пол. XIX - н. XX в., - это акт общественно-религиозного санкционирования брака, сложившийся и функционировавший в среде православного крестьянства. Вследствие чего в народном ритуале нет, пожалуй, эпизода, в котором в том или ином виде не проявилось бы христианское мировоззрение его создателей и исполнителей". Таинство венчания освящало вступление в брак.