Они прошли на нижнюю палубу. Отец Джордан перемолвился словечком с матросом, дежурившим у трапа, и оба священника сошли на берег. Моряк наблюдал за тем, как они идут по причалу к зданию морского вокзала, туда, где находилась автобусная остановка. В своих черных сутанах и шляпах они походили на привидения. Вскоре туман поглотил их. А примерно через полчаса отец Джордан вернулся уже один. Было пятнадцать минут двенадцатого.

Каюта мисс Эббот находилась ровно напротив каюты миссис Диллингтон-Блик. Ее владелица быстро и аккуратно распаковала свои сумки, бережно, точно некие церемониальные одеяния, разместила сложенные предметы туалета в шкафчике. Все наряды отличались строгостью. На дне второй сумки лежала пачка нот. В кармане жакета – фотография. То был снимок женщины примерно того же возраста, что и мисс Эббот, довольно хорошенькой, но с грустным разочарованным взглядом. Мисс Эббот смотрела на снимок, пытаясь побороть чувство отчаяния и отвращения, затем уселась на койку, зажав крупные ладони между коленями. Шло время. Судно слегка покачивалось у причала. Мисс Эббот услышала громкий бархатистый смех миссис Диллингтон-Блик, и ей немного полегчало. Прибывали новые пассажиры, слышались шаги над головой и какая-то возня и крики на причале. Откуда-то из дальнего конца пассажирского отсека доносился звучный и властный мужской голос, показавшийся знакомым. Вскоре мисс Эббот поняла, почему. Дверь в каюту напротив приоткрылась, в коридор вышла подруга миссис Диллингтон-Блик, и стало хорошо слышно, о чем говорят эти две дамы. Миссис Диллингтон-Блик стояла в дверном проеме и говорила сквозь смех:

– Что ж, тогда иди, ступай, если можешь.

Подруга зашагала по коридору. Но очень скоро вернулась и возбужденно воскликнула:

– Так оно и есть, дорогая! Он ее сбрил! Стюард мне сказал. Надо же, Обин Дейл, вон что учудил! Дорогая, но это же просто сенсация! Тебе повезло!

Тут раздался новый взрыв смеха, затем миссис Диллингтон-Блик заметила, что ждет не дождется, когда они попадут в тропики и она сможет надеть новый купальник от Джолиона. А потом дверь в каюту захлопнулась, и их голоса стихли.

– Идиотки, – пробормотала сквозь зубы мисс Эббот. Сама она была совершенно безразлична к телевизионным знаменитостям. А затем она принялась размышлять над тем, стоит ли выбрасывать фотографию за борт, как только они выйдут в открытое море. Может, лучше порвать ее на мелкие кусочки прямо сейчас и бросить в корзину для мусора? Или же выбросить в гавани? Но как одинока будет она тогда! Мисс Эббот забарабанила пальцами с крупными костяшками по худым коленкам, и тут в голову пришла другая мысль: что, если ей самой броситься за борт прямо в гавани? Вода наверняка жутко холодная и грязная, там плавают разные отбросы – отвратительно!

– О боже! – пробормотала мисс Эббот. – Все же я чертовски несчастное существо!

Тут к ней в каюту постучался Денис.

– Вам телеграмма, мисс Эббот, – пропел он.

– Телеграмма? Мне? Неужели?

Он открыл дверь и вошел.

Мисс Эббот взяла телеграмму и вскрыла ее дрожащими руками.

«Дорогая Эбби я в отчаянии пожалуйста напиши или если еще не поздно позвони. Ф.»

Денис топтался у порога. Мисс Эббот спросила дрожащим голосом:

– Еще не поздно отправить ответ?

– Ну… да. То есть я хотел сказать…

– Или позвонить? Могу я позвонить?

– Да, на борту есть телефон, но я только что проходил мимо и видел, возле него выстроилась целая очередь.

– А сколько осталось до отплытия?

– Около часа, но телефон отключают раньше.

– Но это крайне важно, – в отчаянии протянула мисс Эббот. – И очень срочно.

– Сожалею.

– Погодите. Я вроде бы видела будку телефона-автомата в доках? Ну, неподалеку от автобусной остановки?

– Да, верно, – весело подхватил Денис. – Вы очень наблюдательны.

– Тогда я еще успею сбегать туда и позвонить, правильно?

– Времени у вас полно, мисс Эббот. Просто уйма времени.