Я все еще здесь - Клели Авит (2015)

Желудок скрутило еще сильнее. Я не мог понять, от голода или отчего-то еще. В любом случае надо бы что-нибудь съесть. Я кое-как поднялся и побрел на кухню. В холодильнике хватало припасов, но все, на что я натыкался, либо выглядело совсем уж неаппетитно, либо было просрочено. Наконец я решил, что съем рубленый бифштекс с макаронами. Типичный студенческий обед, но почти в три часа ночи это было единственное, что меня соблазнило.

Я поставил кипятиться воду, открыл пакет с макаронами. Сковорода накалилась, и я бросил на нее мясо. Достал тарелку, приборы и дуршлаг – все это в каком-то полузабытьи – и рухнул на стул. Свет я так и не включил, довольствуясь проникавшим на кухню слабым мерцанием уличных фонарей. Я никогда не ел в темноте, но понял, что не испытываю желания с этим экспериментировать. Качнувшись на стуле, я потянулся к вытяжке. Длины рук мне хватило, чтобы щелкнуть выключателем подсветки. Маленькая желтая лампочка загорелась у меня за спиной, но ее света оказалось достаточно, чтобы различать окружающие предметы. Сойдет.

Мое внимание привлек еще один огонек, который помигивал в гостиной. Мобильник. Я не прикасался к нему несколько дней, как и к городскому телефону. Правда, я потрудился сменить запись на автоответчике, предупредив звонящих, что, если у них ко мне действительно важное дело, пусть оставят сообщение, и я его прослушаю. Если нет – пусть молча кладут трубку. Я помнил, что дважды звонила мать, спрашивала, как я себя чувствую. Звонили Жюльен и Гаэль. Но это было в первый день. Потом – ничего.

На автоответчик мобильного я ничего наговаривать не стал. Я не собирался оповещать весь мир о том, что у меня стряслось. Надо полагать, на нем скопилось десятка три непринятых вызовов. Голосовые сообщения, эсэмэски… Придется потратить все утро, чтобы с ними разобраться. Я знал, что среди сообщений от матери и Жюльена обнаружатся звонки от родственников, и, хуже того, они будут спрашивать про рождественский ужин, который должен состояться через несколько дней. Скорее всего, мне с прошлой субботы дозванивался двоюродный брат. Но у меня не было сил разговаривать ни с кем.

Вода на плите у меня за спиной закипела. Я встал, бросил в кастрюлю макароны и перевернул бифштекс – он уже пах так аппетитно, что у меня слюнки потекли. Я мысленно успокоил свой желудок: скоро будет готово. Странно, с какой силой наши первобытные инстинкты проявляются в самые неожиданные моменты. Я оплакивал смерть брата, а мое тело просило еды. Это могло показаться кощунством, но таков естественный ход вещей.

Именно так выразился человек, в прошлую субботу хоронивший моего брата. Вся наша жизнь – единый цикл. Мы рождаемся, живем, умираем. Одни уходят, другие остаются, но тоже уйдут в свой черед. Сам я понятия не имею, с чего начался мой цикл, но сейчас у меня такое впечатление, что я застрял внутри замкнутого круга, из которого нет выхода.

Впрочем, нет, я прекрасно знаю, с чего все началось. С прошлого четверга, когда мы с матерью и Жюльеном приехали в больницу. Очень скоро мы убедились, что это не был несчастный случай – брат действительно покончил с собой. Он оставил в палате несколько доказательств, одно из которых предназначалось мне лично. В детстве мы с ним мечтали стать летчиками и водить пассажирские самолеты. На его кровати лежал бумажный самолетик, на крыльях которого было написано: «Взлетели мы вместе, но приземлились на разные посадочные полосы». Внизу он пририсовал смайлик. И, хотя жутковатая параллель с тем, как именно умер брат, напрашивалась сама собой, я понял, что он имел в виду совсем другое – выбор жизненного пути.