Неизвестный Стиг Ларссон. С чего начинался «Миллениум» - Стиг Ларссон (2013)

Лисбет смотрела на Аннику Джаннини и молчала.

— Ну?

— Что, ну?

— Где находится твоя сестра?

— Представления не имею. Я не виделась с ней десять лет.

— Ее данные засекречены, но я узнала, что она числится покинувшей страну.

— Вот как, — сказала Лисбет со сдержанным интересом.

Анника обреченно вздохнула.

— О'кей. Тогда я предлагаю реализовать все доходы и поместить половину суммы в банк до тех пор, пока нам не удастся установить местонахождение твоей сестры. Если ты даешь согласие, я могу начать переговоры.

Лисбет пожала плечами.

— Я не хочу иметь к его деньгам никакого отношения.

— Я тебя понимаю. Но подвести черту все равно надо. Это часть твоей ответственности как дееспособного человека.

— Тогда продай это дерьмо. Положи половину в банк, а остальное подари, кому захочешь.

Анника Джаннини подняла одну бровь. Она понимала, что у Лисбет Саландер есть какие-то средства, но не думала, что их размер позволяет наплевать на наследство в миллион крон или больше. Она также не имела представления, откуда у Лисбет деньги и о какой сумме может идти речь, однако в основном ее заботило завершение бюрократической процедуры.

— Лисбет, дорогая… Прочти, пожалуйста, опись имущества и дай мне сигнал к действию, чтобы мы могли обо всем этом забыть.

Лисбет немного поворчала, но под конец сдалась и сунула папку к себе в сумку. Она пообещала прочесть ее и дать инструкции относительно дальнейших действий, а затем вновь переключилась на пиво. Анника Джаннини посидела с ней еще около часа, правда, пила преимущественно минеральную воду.

Только несколько дней спустя, когда Анника Джаннини позвонила и напомнила Лисбет Саландер об описи имущества, та достала и расправила смявшуюся папку, а потом, усевшись за кухонный стол, прочла все документы.

Опись имущества занимала несколько страниц и содержала массу сведений о всевозможном хламе — какая посуда имелась в кухонном шкафу в Госсеберге, какая осталась одежда, какова стоимость фотоаппаратов и других личных вещей. Особых ценностей Александр Залаченко после себя не оставил, и ни один из предметов не представлял для Лисбет Саландер ни малейшего интереса. Немного поразмыслив, она решила, что не изменила своей позиции со времен встречи в баре и что инструкции по-прежнему просты: продай дерьмо, а с деньгами сделай что хочешь. Лисбет была совершенно уверена в том, что не хочет от этого наследства ни гроша, но подозревала, и небезосновательно, что настоящие сбережения Залаченко припрятаны в таком месте, где ни один составитель описи имущества их не искал.

Потом она открыла свидетельство о праве собственности на недвижимость в Норртелье.

Недвижимость представляла собой помещение промышленного назначения, состоящее из трех зданий общей площадью в 20 000 квадратных метров и расположенное поблизости от местечка Шедерид, между Норртелье и Римбу.

Автор описи нанес туда краткий визит и констатировал, что это бывший кирпичный завод, более или менее пустовавший с момента закрытия в 60-х годах и использовавшийся в качестве склада для лесоматериалов в 70-х. По его мнению, помещения находятся в «крайне плачевном состоянии» и не подлежат ремонту с целью использования для какого-либо другого рода деятельности. Под плачевным состоянием, в частности, имелось в виду то, что «северное здание» выгорело во время пожара и обвалилось. В «главном здании» кое-какой ремонт, однако, производился.

Прочитав историческую справку, Лисбет Саландер вздрогнула. Александр Залаченко купил недвижимость за гроши 12 марта 1984 года, но покупателем в бумагах значилась Агнета София Саландер.