Неизвестный Стиг Ларссон. С чего начинался «Миллениум» - Стиг Ларссон (2013)

Судья Иверсен кашлянул. Потом перевел взгляд на Лисбет Саландер.

— Должны ли мы понимать ваше молчание как то, что вы не хотите отвечать на вопросы? — спросил он.

Лисбет Саландер повернула голову и посмотрела судье Иверсену в глаза.

— Я с удовольствием отвечу на вопросы, — произнесла она.

Судья Иверсен кивнул.

— Тогда, может быть, вы ответите на мой вопрос, — вставил прокурор Экстрём.

Лисбет Саландер снова обратила взгляд к Экстрёму, но продолжала молчать.

— Будьте добры, ответьте на вопрос, — сказал судья Иверсен.

Лисбет снова повернулась к председателю суда и подняла брови.

— На какой вопрос? — четко и твердо сказала она. — До сих пор вот он, — она кивнула в сторону Экстрёма, — только сделал несколько бездоказательных утверждений. Я не уловила никакого вопроса.

Анника Джаннини подняла взгляд. Она поставила локоть на стол и подперла лицо ладонью, в ее глазах внезапно появился интерес.

Прокурор Экстрём на несколько секунд потерял нить рассуждений.

— Не могли бы вы повторить вопрос? — предложил судья Иверсен.

— Я спросил… поехали ли вы на дачу адвоката Бьюрмана в Сталлархольме с намерением застрелить Карла Магнуса Лундина?

— Нет, вы сказали, что хотите попытаться внести ясность в вопрос, как получилось, что я поехала в Сталлархольм и стреляла в Карла Магнуса Лундина. Это не вопрос. Это общее утверждение, в котором вы предвосхищаете мой ответ. Я не несу ответственности за ваши утверждения.

— Не цепляйтесь к словам. Отвечайте на вопрос.

— Нет.

Молчание.

— Что значит нет?

— Это ответ на вопрос.

Прокурор Рихард Экстрём вздохнул. День явно будет длинным. Лисбет Саландер смотрела на него с ожиданием.

— Пожалуй, лучше начать сначала, — сказал он. — Вы находились на даче покойного адвоката Бьюрмана в Сталлархольме вечером шестого апреля?

— Да.

— Как вы туда добирались?

— Я доехала на электричке до Сёдертелье, а оттуда на автобусе до Стренгнеса.

— Зачем вы поехали в Сталлархольм? Вы договорились встретиться там с Карлом Магнусом Лундином и его другом Сонни Ниеминеном?

— Нет.

— Как получилось, что они там оказались?

— Это надо спросить у них.

— Сейчас я спрашиваю вас.

Лисбет Саландер не ответила.

Судья Иверсен откашлялся.

— Я предполагаю, что фрёкен Саландер не отвечает, потому что вы чисто автоматически вновь высказали утверждение, — любезно предположил Иверсен.

Анника Джаннини вдруг фыркнула достаточно громко, чтобы все могли услышать, но сразу умолкла и снова уткнулась в бумаги. Экстрём посмотрел на нее с раздражением.

— Как вы думаете, почему Лундин с Ниеминеном появились на даче Бьюрмана?

— Этого я не знаю. Я предполагаю, что они поехали туда, чтобы устроить поджог. У Лундина в седельной сумке «харлей-дэвидсона» имелась бутылка с литром бензина.

Экстрём выпятил губы.

— А зачем вы поехали на дачу адвоката Бьюрмана?

— Я искала информацию.

— Какого рода информацию?

— Ту информацию, которую, вероятно, Лундин с Ниеминеном хотели уничтожить и которая могла внести ясность в вопрос, кто убил подлеца.

— Вы считаете, что адвокат Бьюрман был подлецом? Я вас правильно понял?

— Да.

— А почему вы так считаете?

— Он был садистской свиньей, скотиной и насильником, то есть подлецом.

Она процитировала текст татуировки на животе покойного адвоката Бьюрмана, тем самым косвенно подтвердив свою причастность к ее появлению, однако это в обвинение против Лисбет Саландер не входило. Бьюрман никогда не заявлял в полицию о нанесении ему телесных повреждений, и было невозможно доказать, позволил он сделать татуировку добровольно или же это произошло насильственным путем.

— Иными словами, вы утверждаете, что ваш опекун подвергал вас насилию. Вы могли бы рассказать, когда эти насильственные действия имели место?