Неизвестный Стиг Ларссон. С чего начинался «Миллениум» - Стиг Ларссон (2013)

– Машина остановилась. Я не знал, где мы находимся.

– Где они нахлобучили на тебя мешок?

– При въезде в Сёдертелье.

– И сколько времени вы еще ехали?

– Наверное... наверное, около тридцати минут. Они вывели меня из машины. Это было что-то вроде склада.

– И что было дальше?

– Харри и Атхо ввели меня в помещение. Там было светло. Первое, что я увидел, был какой-то бедняга, он лежал на цементном полу. Он был связан и жутко избит.

– Кто это был?

– Его звали Кеннет Густафссон. Но это я узнал уже позже. Они не говорили, как его зовут.

– Что произошло?

– Там был какой-то мужчина. Такого огромного я раньше никогда не видал. Он был просто гигант. Сплошные мускулы.

– Как он выглядел?

– Белокурый. По виду сам дьявол.

– Имя?

– Он не называл своего имени.

– О'кей. Белокурый гигант. Кто был там еще?

– Еще один мужчина. Потасканного вида. Блондин. С конским хвостом.

«Магге Лундин», – отметила Лисбет.

– Еще кто?

– Только я, Харри и Атхо.

– Продолжай!

– Белокурый... Тот, огромный, подвинул мне стул. Он не сказал при мне ни слова. Говорил Атхо. Он сказал, что парень на полу много болтал. И он хочет, чтобы я посмотрел, что бывает с болтунами.

Пер-Оке Сандстрём разразился неудержимыми рыданиями.

– Ты опять застрял, – снова повторила Лисбет.

– Белокурый поднял лежавшего на полу парня и усадил на другой стул напротив меня. Мы сидели в метре друг от друга. Я заглянул ему в глаза. Гигант встал у него за спиной и взял руками за шею... Он... он...

– Задушил его? – подсказала Лисбет Саландер.

– Да... Нет... Он его стиснул. По-моему, он сломал ему шею голыми руками. Я слышал, как хрустнули позвонки, и он умер у меня перед глазами.

Пер-Оке Сандстрём зашатался в петле. Слезы текли из его глаз неудержимым потоком. Он никогда никому об этом не рассказывал. Лисбет подождала минуту, пока он успокоится.

– А потом?

– Другой мужчина – тот, с конским хвостом – принес бензопилу и отпилил у него голову и кисти рук. Когда он закончил, великан подошел ко мне. Он обхватил руками мою шею. Я пытался отодрать его руки. Я тужился изо всех сил, но не мог сдвинуть его пальцы ни на один миллиметр. Но он меня не душил... Он только держал руки на моей шее. Долго держал. А Атхо время от времени брал в руки телефон и с кем-то разговаривал. Он говорил по-русски. Затем вдруг сказал, что со мной хочет говорить Зала, и поднес трубку к моему уху.

– Что сказал Зала?

– Он только сказал, что надеется, что я выполню то, о чем меня просит Атхо. Он спросил, хочу ли я по-прежнему выйти из игры. Я обещал ему, что поеду в Таллинн и заберу там машину с амфетамином. А что я мог поделать?

Лисбет молчала и только задумчиво смотрела на рассопливившегося журналиста, который стоял перед ней в петле. Казалось, она погрузилась в свои мысли.

– Опиши его голос.

– Не... не знаю... Обыкновенный голос.

– Низкий голос, высокий голос?

– Низкий. Будничный. Грубый.

– На каком языке вы разговаривали?

– На шведском.

– Акцент?

– Да, кажется, был немного. Но он хорошо говорил по-шведски. С Атхо они говорили по-русски.

– Ты знаешь русский?

– Немножко. Не говорю свободно. Совсем немножко.

– Что говорил ему Атхо?

– Он только сказал, что демонстрация состоялась. Больше ничего.

– Ты кому-нибудь об этом рассказывал?

– Нет.

– Дагу Свенссону?

– Нет... Нет...

– Даг Свенссон был у тебя?

Сандстрём кивнул.

– Не слышу.

– Да.

– Почему?

– Он знал, что у меня... есть проститутки.

– Что он спросил?

– Он хотел знать...

– Ну!

– Про Залу. Он спрашивал про Залу. Это было его второе посещение.

– Второе?