Неизвестный Стиг Ларссон. С чего начинался «Миллениум» - Стиг Ларссон (2013)

Гуннар Самуэльссон приподнял покрывало и обнажил живот Бьюрмана. Надев очки, Бублански вместе с Соней подошел поближе, и они, склонившись, прочитали надпись, вытатуированную на животе покойного. Неуклюжие и неровные буквы, очевидно, не были плодом работы профессионального татуировщика, но складывались в легко читаемую надпись: Я – САДИСТСКАЯ СВИНЬЯ, ПОДОНОК И НАСИЛЬНИК.

Соня и Бублански с изумлением воззрились друг на друга.

– Может быть, это и есть намек на какой-то мотив? – наконец проговорила она.

***

По пути домой Микаэль Блумквист купил четырехсотграммовую упаковку макарон с соусом и поставил в микроволновку; пока еда готовилась, он разделся и за три минуты принял душ, а потом, вооружившись вилкой, стоя поел прямо из коробки. Все казалось невкусным, ему только хотелось по-быстрому приглушить чувство голода. Покончив с едой, он открыл бутылку пива «Вестфюнское народное» и выпил из горлышка.

Не зажигая света, он подошел к окну, за которым открывался вид на Старый город, и простоял так двадцать минут, стараясь ни о чем не думать.

Ровно двадцать четыре часа тому назад он находился в гостях у сестры и Даг Свенссон только что позвонил ему по мобильнику. Тогда Даг и Миа еще были живы.

Он не спал уже тридцать шесть часов, а те годы, когда ему ничего не стоило провести бессонную ночь, уже остались позади. Однако он хорошо знал, что не сможет уснуть, потому что его мысли будут все время возвращаться к увиденному. У него было такое чувство, что картины, представшие перед ним в Энскеде, навсегда отпечатались у него на сетчатке глаз.

Наконец он выключил мобильник и лег в постель, но к одиннадцати часам так и не смог заснуть. Тогда Микаэль встал, сварил себе кофе, включил CD-проигрыватель и стал слушать, как Дебби Харри поет про Марию. Завернувшись в плед, он сидел на диване в гостиной, пил кофе и размышлял о Лисбет Саландер.

Что ему вообще-то про нее известно? Почти что ничего.

Он знал, что у нее фотографическая память и что она потрясающий хакер. Он знал, что она – не похожая на других, замкнутая женщина, которая не любит рассказывать о себе и не питает доверия к властям.

Он знал, что она способна применять грубое насилие. Благодаря этому он остался жив.

Но он даже не подозревал о том, что она признана недееспособной и находится под опекой и что в юности она лежала в психушке.

Надо было выбирать, на чьей он стороне.

Просидев за полночь, он в конце концов решил, что вопреки мнению полиции отказывается верить в то, что Лисбет убила Дага и Миа. По крайней мере, он обязан выслушать ее, прежде чем осудить.

Он и сам не знал, во сколько наконец ему удалось заснуть, но в половине пятого утра проснулся на диване. Перебравшись в спальню, он тотчас же заснул опять.

Глава

16

Страстная пятница, 25 марта – предпасхальная суббота, 26 марта

Малин Эрикссон поудобнее откинулась на спинку дивана и положила ноги на столик, но тут же спохватилась, что находится не у себя дома, а в гостиной Микаэля Блумквиста, и опустила их на пол. Микаэль добродушно улыбнулся:

– Не стесняйся. Расслабься и будь как дома.

Она тоже улыбнулась ему и снова положила ноги на столик.

В пятницу Микаэль перевез все копии оставшихся после Дага бумаг из редакции «Миллениума» в свою квартиру и разложил материалы кучками на полу. В субботу они с Малин посвятили восемь часов тому, чтобы тщательно проверить всю электронную почту, все записи, короткие заметки в блокноте, а главное, весь текст будущей книги.

Утром Микаэлю нанесла визит его сестра Анника Джаннини. Она захватила с собой вечерние газеты с последними сводками и крупной паспортной фотографией Лисбет Саландер на первой странице. Одна газета делала упор на фактической стороне дела:

РАЗЫСКИВАЕТСЯ ПО ПОДОЗРЕНИЮ

В ТРЕХ УБИЙСТВАХ

Другая газета добавила остроты: