Неизвестный Стиг Ларссон. С чего начинался «Миллениум» - Стиг Ларссон (2013)

Лисбет так и не заметила оставленную Микаэлем на столе фотографию. Изучив снимки камер наружного наблюдения, она поняла, что Микаэль совершил какую-то глупость. Подойдя к дому Мартина Вангера со стороны берега, она заглянула во все окна, но не увидела ни одной живой души. Потом осторожно потрогала все двери и окна на первом этаже. Под конец она залезла в дом через открытую балконную дверь второго этажа. У нее ушло много времени на то, чтобы с величайшей осторожностью осмотреть комнату за комнатой, но в конце концов она нашла лестницу в погреб. Мартин совершил оплошность: он оставил дверь в камеру пыток приоткрытой и она смогла получить полное представление о ситуации.

Микаэль спросил, много ли она слышала из того, что говорил Мартин.

— Не очень. Я пришла туда, когда он выспрашивал о том, что произошло с Харриет, перед тем как подвесить тебя на удавке. Я оставила вас на минутку, чтобы сходить наверх и поискать оружие. В гардеробе я нашла клюшки для гольфа.

— Мартин Вангер не имел ни малейшего представления о том, что случилось с Харриет, — сказал Микаэль.

— Ты ему веришь?

— Да, — твердо ответил Микаэль. — Мартин Вангер был безумнее глупого хорька… господи, откуда я беру такие сравнения… но он признал все совершенные им убийства. Он говорил свободно. Мне кажется, он хотел произвести на меня впечатление. Однако что касается Харриет, то он столь же отчаянно, как и Хенрик Вангер, хотел узнать, что же на самом деле с ней произошло.

— Ну… и к чему это нас приводит?

— Мы знаем, что за первую серию убийств, между сорок девятым и шестьдесят пятым годами, ответственен Готфрид Вангер.

— Так. И он научил Мартина Вангера.

— Тут речь идет о дисфункциональной семье, — сказал Микаэль. — У Мартина не было ни единого шанса стать нормальным человеком.

Лисбет Саландер бросила на Микаэля удивленный взгляд.

— Мартин рассказал мне — правда, по частям, — что отец учил его этому с тех пор, как он достиг половой зрелости. Он присутствовал при убийстве Леа в Уддевалле в шестьдесят втором году. Ему тогда было четырнадцать. Он участвовал в убийстве Сары в шестьдесят четвертом, на этот раз активно. Ему было шестнадцать.

— И?

— Он сказал, что не является гомосексуалистом и никогда не касался мужчины, за исключением своего отца. Это заставляет меня думать, что… ну, напрашивается вывод, что отец его изнасиловал. Половое принуждение, по всей видимости, продолжалось долгое время. Он был, так сказать, воспитан собственным отцом.

— Чушь, — сказала Лисбет Саландер.

Ее голос вдруг сделался твердым, как кремень. Микаэль смотрел на нее с изумлением. Ее взгляд был холодным, без капли сочувствия.

— У Мартина, как и у любого другого, был шанс дать сдачи. Он сделал свой выбор. Он убивал и насиловал, потому что ему это нравилось,

— Ладно, не буду возражать. Но Мартин был податливым мальчиком и подпал под влияние отца, так же как личность Готфрида в свое время сформировал его отец, нацист.

— Ага, значит, ты исходишь из того, что у Мартина не было собственной воли и что люди становятся такими, какими их воспитывают.

Микаэль осторожно улыбнулся:

— Это что, уязвимое место?

Глаза Лисбет Саландер вдруг вспыхнули отчаянной злобой. Микаэль поспешно продолжил:

— Я не утверждаю, что на людей влияет только воспитание, но думаю, что воспитание играет большую роль. Отец Готфрида избивал его на протяжении многих лет. Такое не может пройти бесследно.

— Чушь, — повторила Лисбет. — Готфрид не единственный ребенок, которого жестоко избивали. Это не дает ему права убивать женщин. Этот выбор он сделал сам. И то же относится к Мартину.

Микаэль поднял руку:

— Давай не будем ссориться.

— Я не ссорюсь. Мне просто кажется, что уж больно красиво получается — каждой сволочи всегда есть на кого все свалить.