Неизвестный Стиг Ларссон. С чего начинался «Миллениум» - Стиг Ларссон (2013)

Биргер Вангер явно не привык к тому, чтобы ему показывали фигу. Он некоторое время смотрел на Микаэля взглядом, который должен был, вероятно, внушать трепет, но в основном делал его похожим на надутого лося. Потом Биргер Вангер развернулся и прошел в палату Хенрика.

Микаэлю стало смешно, но он сдержался. Было бы неуместным смеяться в коридоре больницы рядом с палатой, где Хенрик борется со смертью. Но Микаэлю вдруг вспомнилась книжка Леннарта Хюланда со стихами о каждой букве алфавита: в 60-х годах ее читали для детей по радио, и он, по какой-то непонятной причине, заучил ее наизусть, когда учился читать и писать. В памяти всплыла строфа о букве «Л»: «Лось один в лесу остался, он стоял и улыбался».

На выходе из больницы Микаэль столкнулся с Сесилией Вангер. Он многократно пытался звонить ей на мобильный телефон после ее возвращения из прерванного отпуска, но она не отвечала. Каждый раз, когда он пытался зайти к ней, ее не оказывалось дома.

— Привет, Сесилия, — сказал он. — Прими мое сочувствие по поводу Хенрика.

— Спасибо, — кивнув, ответила она.

Микаэль попытался понять, как она настроена, но не уловил с ее стороны ни тепла, ни холода.

— Нам надо поговорить, — сказал он.

— Извини, что я отсекла тебя таким образом. Я понимаю, что ты злишься, но сейчас я совершенно не в себе.

Микаэль удивленно заморгал, но потом понял, на что она намекает. Он поспешно взял ее за руку и улыбнулся:

— Подожди, ты меня неправильно поняла. Я вовсе не сержусь на тебя. Я надеюсь, что мы можем оставаться друзьями, но если ты не хочешь со мной общаться… если ты так решила, то я готов это принять.

— Я плохо умею сохранять отношения, — сказала она.

— Я тоже. Давай выпьем кофе? — Он кивнул в сторону больничного кафетерия.

Сесилия Вангер заколебалась:

— Нет, не сегодня. Я хочу навестить Хенрика.

— Ладно, но мне все-таки необходимо с тобой поговорить. Чисто по делу.

— Что ты имеешь в виду? — насторожилась она.

— Помнишь, когда мы впервые встретились, ну, когда ты пришла ко мне в январе? Я сказал, что тот наш разговор будет не для печати и что если мне придется задавать тебе настоящие вопросы, я предупрежу. Это касается Харриет.

Лицо Сесилии Вангер внезапно вспыхнуло злобой.

— Проклятый подонок!

— Сесилия, я обнаружил вещи, о которых мне просто необходимо с тобой поговорить.

Она отступила на шаг.

— Ты разве не понимаешь, что все эти идиотские поиски проклятой Харриет для Хенрика всего лишь трудотерапия? До тебя что, не доходит, что он там сейчас, может быть, умирает? И последнее, в чем он нуждается, так это чтобы его снова волновали и вдыхали в него ложные надежды…

Она умолкла.

— Возможно, для Хенрика это и хобби, но я сейчас обнаружил больше нового материала, чем кто-нибудь выкопал за последние тридцать пять лет. В расследовании существуют открытые вопросы, и я работаю над ними по заданию Хенрика.

— Если Хенрик умрет, всему этому проклятому расследованию моментально придет конец. Тогда тебя сразу же отсюда вышвырнут, — сказала Сесилия Вангер и прошла мимо него.

Все было закрыто. Хедестад практически полностью опустел, а население, похоже, разъехалось праздновать день летнего солнцестояния на свои дачи. Под конец Микаэль все же нашел работающее кафе при городской гостинице, где смог заказать кофе с бутербродом и почитать вечерние газеты. Ничего существенного в мире не произошло.

Он отложил газеты и задумался о Сесилии Вангер. Ни Хенрику, ни Дирку Фруде он не рассказывал о том, что окно в комнате Харриет открыла именно она. Он боялся навлечь на нее подозрение, и меньше всего ему хотелось навредить ей. Но рано или поздно этот вопрос нужно будет задать.