Неизвестный Стиг Ларссон. С чего начинался «Миллениум» - Стиг Ларссон (2013)

С другой стороны, они мало что о ней знали. Ян Хольцер не мог забыть, как в шикарных апартаментах отеля «Англетер» в Копенгагене он занимался с нею сексом в третий или четвертый раз и как они потом лежали в двуспальной постели, пили шампанское и уже далеко не впервые беседовали о его войнах и убийствах. Тогда он погладил ее по плечу и руке и обнаружил на запястье расходящийся в три стороны шрам.

— Откуда он у тебя, моя красавица? — спросил Ян и получил в ответ убийственный взгляд, полный ненависти.

После этого ему ни разу не позволили с ней переспать. Он воспринимал это как наказание за вопрос. Кира заботилась о них и давала им массу денег. Но ни он, ни Юрий, ни кто-нибудь другой из их окружения не имел права спрашивать о ее прошлом. Это являлось частью неписаных правил, и никому из них даже в голову больше не приходило пытаться. Она была их благодетельницей, со всеми плюсами и минусами, но плюсов они видели больше, и поэтому им приходилось подстраиваться под ее капризы и жить в постоянной неизвестности, будет она с ними нежна или же холодна, или даже отчитает и внезапно залепит оплеуху.

Сидящий перед ним Юрий закрыл ноутбук и пригубил коктейль. Они оба старались, насколько возможно, воздерживаться от спиртного, чтобы Кира не обернула против них и это тоже. Но удержаться было практически невозможно. Слишком большое количество огорчений и адреналина подталкивали их к выпивке. Ян нервно постукивал пальцами по телефону.

— Ольга тебе не поверила? — спросил Юрий.

— Абсолютно. И скоро она, наверное, увидит во всех газетах детский рисунок с моим изображением.

— Я не слишком верю в этот рисунок. Он кажется мне в основном мечтой полицейских о хоть каком-нибудь следе.

— Значит, мы пытаемся убить ребенка зазря?

— Меня бы это не удивило. Кире не пора бы уже приехать?

— Может появиться в любую минуту.

— Кто, ты думаешь, это был?

— Кто?

— Девица, возникшая ниоткуда.

— Понятия не имею, — ответил Ян. — Не уверен, что и Кира знает. Больше похоже на то, что она из-за чего-то волнуется.

— Подозреваю, нам придется убить их обоих.

— Боюсь, этим дело не ограничится…

Август чувствовал себя плохо — это не вызывало никаких сомнений. На шее у него пылали красные пятна, кулаки были сжаты. Лисбет Саландер, сидевшая рядом с ним за круглым кухонным столом на Ингарё и работавшая над своим шифром, испугалась, что с ним может случиться какой-нибудь припадок. Однако произошло только то, что Август схватил мелок — черного цвета.

В то же мгновение штормовой ветер затряс большие оконные стекла перед ними, и мальчик, замявшись, поводил левой рукой по столу взад и вперед. Но потом все-таки начал рисовать: одну черточку сюда, другую туда; маленькие кружки — пуговицы, подумала Лисбет, — затем руку, детали подбородка, расстегнутую на груди рубашку. Дальше дело пошло быстрее, и постепенно спина и плечи мальчика расслабились. Словно бы в ране лопнул нарыв, и она начала заживать. Правда, Август от этого не начал производить более гармоничное впечатление — глаза у него горели мученическим светом, и его периодически трясло. Но что-то внутри у мальчика, несомненно, отпустило. Он поменял мелки и теперь рисовал пол дубового цвета, а на нем — массу кусочков пазла, которым, возможно, предстояло образовать сверкающий ночными огнями город. Тем не менее уже было понятно, что рисунок не будет добрым.

Оказалось, что рука и расстегнутая на груди рубашка принадлежат здоровому мужчине с выступающим круглым животом. Он стоял, согнувшись, как складной нож, и колотил маленькую фигурку на полу — человека, не привлекавшего внимание по той простой причине, что он являлся наблюдателем и тем, кто принимал удары. Картина была отвратительной, в этом сомневаться не приходилось.