В любом случае подобные споры имеют гораздо большее значение, чем это может показаться на первый взгляд. Сегодня российская молодежь не способна в полной мере осознать страдания Второй мировой войны, как это страстно доказывал мне один полковник, мой попутчик в следующем в Волгоград поезде. Но если это не могут понять они, как в будущем сможет постигать подобное новое поколение европейских и американских историков? Попытается проанализировать число коммунистов и комсомольцев в боевых частях, процент кадровых военных, удельное соотношение людей умственного труда, рабочих и колхозников, ранжирует их по возрасту и семейному положению и в конечном счете составит свое заключение исключительно на основании архивной статистики? Что ж, из этого ничего не выйдет. Советская система, в отличие от бюрократии вермахта, просто не утруждала себя подобными личными подробностями жизни своих солдат. Такая информация фиксировалась только в том случае, если НКВД подозревал какого-то конкретного человека в измене Родине.

Вскоре после выхода в 1998 году в свет первого издания этой книги грандиозную полемику развернул Дэвид Гланц в своей монографии «Величайшее поражение Жукова». Гланц пролил свет на операцию «Марс», неудачное масштабное наступление Красной армии на Ржевском выступе, предпринятое в ноябре 1942 года одновременно с операцией «Уран», в ходе которой и была окружена немецкая 6-я армия под Сталинградом. Вне всяких сомнений, Гланц внес существенный вклад в историографию войны на Восточном фронте, сосредоточив внимание на этой ужасной кровавой бойне, которую командование Красной армии постыдно замалчивало. Его работа поднимает ключевые вопросы касательно Сталинградской битвы. Была ли операция «Марс» на севере просто отвлекающим маневром, призванным содействовать наступлению под Сталинградом? Или же это самостоятельная операция, такая же важная, как «Уран», окружение гитлеровских войск на юге, под Сталинградом? Если верно последнее, потребуется кардинальная переоценка всей Сталинградской битвы.

Гланц, возможно увлекшись своим открытием, решил, что Жуков полностью взял на себя руководство операцией «Марс», предоставив планировать грандиозное окружение под Сталинградом Василевскому. У меня возникли серьезные сомнения в справедливости утверждения Гланца, после того как я проконсультировался с двумя виднейшими специалистами в данном вопросе – покойным профессором Джоном Эриксоном и профессором Олегом Ржешевским из Российской академии наук. Последний до того, как его привела в бешенство моя книга о Берлинской операции, оказал мне неоценимую помощь в работе над книгой о Сталинграде. Ржешевский, похоже, не согласился даже с основополагающим заключением Гланца о том, что операция «Марс» закончилась полным провалом. В своем выступлении на семинаре в Лондоне в мае 2000 года, посвященном Сталинградской битве, он констатировал: «Основная задача операции [“Марс”] была достигнута, поскольку ни одна [немецкая] дивизия не была переброшена с центральной части фронта на юг».

Впоследствии в разговоре со мной профессор Ржешевский особо подчеркнул, что Василевского ни в коем случае нельзя считать единоличным разработчиком операции «Уран», поскольку каждое свое решение он должен был согласовывать со Ставкой Верховного главнокомандования, что фактически означало – лично со Сталиным. Это утверждение поддержал Джон Эриксон, сказавший, что ни у Василевского, ни у Жукова не было необходимых полномочий и что представители ставки являлись лишь посредниками Сталина. Определенно, то обстоятельство, что у Василевского не имелось своего штаба, подтверждает его чисто посредническую роль.