Сказать по правде - Остин Сигмунд-Брока, Эмили Уибберли (2019)

Закинув сумку на плечо, я непринужденно подхожу к окну. На двери постер БПР – Бостон Преп Роботикс – над рисунком, изображающим значки, как на дверях мужского и женского туалета, только с квадратными головами вместо круглых. Роботы. Остроумно.

Я прижимаюсь лицом к стеклу, ожидая худшего. Ладно, этот роман вызовет у меня еще больше моральных терзаний. Через узкое окошко я вижу только часть картины.

В классе темно. В одном конце лампочка тускло освещает стол и стул, а в углу – горы старого роботостроительного оборудования и удлинителей. На стуле сидит Блевотный Брендан.

Пейдж маячит возле стола. Я наблюдаю за ними. Би-Би занят компьютером, что-то печатает, отвернувшись от сестры. На ее лице написаны сложные эмоции, которые я не привыкла видеть. Не восторг и скептицизм, которые сражаются друг с другом, когда она задротствует на любимые темы с друзьями. И, конечно, не раздражение, которое достается исключительно мне.

Ее лицо отражает что-то вроде надежды и боли. Как будто она пытается изобразить энтузиазм.

Я смотрю, как она говорит с Бренданом, тыкает его в плечо и склоняется над ним, чтобы посмотреть, что он делает. Хотя я не могу понять разговор – даже за неделю своей пугающе чрезмерной слежки за Пейдж я не научилась читать по губам, – но улавливаю одно слово, которое безошибочно срывается с губ Пейдж. «Пожалуйста». Судя по ее умоляющему выражению лица и по тому, как она машет в сторону дверей, я делаю вывод, что девушка пытается уговорить Брендана пообедать с ней за пределами класса робототехники. Он жестом указывает на компьютер, и Пейдж опускает плечи. Я немедленно перевожу выражение ее лица: тревога.

И тут до меня доходит: в эссе она писала о тревоге. Я идиотка, раз не поняла, о ком она писала. Человек, о котором она так часто тревожится, что кажется, будто она теряет себя. Человек, которого травят у нее на глазах, а она ничего не может сделать, чтобы ему помочь.

Она ничего не может сделать. Но возможно, я могу.

Пейдж поворачивается, и я не успеваю вовремя отодвинуться от окна. Мы встречаемся глазами. Ее лицо становится жестче в удивлении. А когда она узнает меня, то исполняется ярости.

Я понимаю, что у меня нет шансов отступить и сделать так, чтобы про эту встречу все забыли. Я жду, и через секунду Пейдж вылетает из класса и набрасывается на меня.

– Какого черта, Брайт? – взрывается она. – Теперь ты за мной шпионишь?

«Если бы ты только знала». Я напоминаю себе не отвечать ударом на удар, не разбивать лютню. Сейчас я не могу быть Кет. Мне нужно заслужить прощение Пейдж, а не испортить все еще больше.

– Это не то, что ты думаешь, – говорю я наконец.

– Ах, нет? Что же ты тогда тут делаешь? – кривится она. – Хочешь вступить в команду по робототехнике?

– Конечно, нет! – Я чувствую, как морщится нос, но осознаю, что не стоит насмехаться над робототехникой перед Пейдж. Я изображаю понимающее лицо. – Не то чтобы мне не нравилась команда робототехники, просто… – начинаю я возвращаться на нужный путь.

– Кончай гнать! – перебивает Пейдж. – «Популярные девчонки», – она изображает кавычки пальцами в воздухе, – не интересуются робототехникой, и, уж конечно, не тратят обед на то, чтобы следить за такими как я. Ты что-то задумала.

– Что ты знаешь о «популярных девчонках»?

Пейдж шире раскрывает глаза и издает горький смешок.

– Отлично. Очень смешно, – ее голос полон сарказма, – хотя и гадость, что для тебя характерно.

– Нет, – отвечаю я, осознавая, как ужасно все складывается. – Я пытаюсь сказать, что не все популярные девчонки так стереотипны. Я не такая…

– А изображаешь хорошо, – с каменным лицом говорит Пейдж.

Наконец я ощущаю вспышку гнева, и слова вырываются раньше, чем я успеваю их сдержать.