Я не намерен жениться на Матти. Облегчение, которое испытала при этих словах Лео, было столь велико, что она вынуждена была ухватиться за поручни, чтобы не упасть.

– Слава богу, – сказала она. – Я думала… я думала…

– Я знаю, о чем ты подумала. – Эверетт шагнул к ней, и голос его стал хриплым от сдерживаемого волнения. – Я бы никогда не сделал того, что мы сделали, если бы был помолвлен с другой женщиной. Ты – единственная, кто мне нужен.

Лео смахнула слезы с глаз и улыбнулась Эверетту, улыбнулась мужчине, которому была нужна.

– Сегодня вечером ты выглядишь настоящей красавицей, – прошептал он. – И мне хочется обнять тебя…

– Но ты не можешь, – закончила вместо него Лео. – Пока все не устроится окончательно.

Эверетт вздохнул.

– Из уважения к дружбе с ними моей матери я, скорее всего, увижу тебя не раньше, чем помогу Монктонам устроиться. Но теперь мне кажется, что я смогу вынести разлуку, пока…

– Не наступит вторая суббота июля, и мы встретимся «У Романи Мари».

– Ты помнишь.

– Разумеется, помню.

Следующие несколько мгновений прошли в молчании, лишь волны разбивались о нос корабля. Лео слышала хриплое и учащенное дыхание Эверетта и гулкий стук собственного сердца.

– Мне нужно возвращаться, чтобы оторвать лорда Монктона от игры в карты, – нехотя проговорил Эверетт.

– До свидания, – негромко сказала Лео.

Проходя мимо, Эверетт протянул к ней руку. Она в ответ коснулась пальцами его ладони. Глаза их встретились, и такого ошеломительного желания, которое вспыхнуло в ней, она не испытывала еще никогда. Она словно бы вернулась обратно в гостиницу, где стояла перед зеркалом, пока он снимал с нее корсет, когда она чувствовала себя сильной, красивой и желанной. Ей понадобилась вся ее сила воли, чтобы отнять руку.

Глава шестая

Было уже поздно, когда Лео проснулась, словно от толчка; топот ног и громкие голоса пробились сквозь сонную дрему, окутавшую ее сознание. Да и корабль больше не двигался. Она с трудом поднялась на ноги, протерла глаза и поспешила прочь из своей каюты, присоединившись к паническому бегству остальных пассажиров в атласных пижамах и мужских домашних куртках, привлеченных суетой и шумом. Отовсюду до нее долетали обрывки разговоров об айсбергах и пробоинах в трюме.

Шестое чувство заставило ее взбежать на верхнюю палубу, где вчера была устроена вечеринка. Достигнув обеденного зала, она увидела Эверетта, стоявшего у арочного прохода, ведущего на палубу. Лицо его было бледнее мела. Матти громко всхлипывала, уткнувшись носом ему в плечо. Фэй гладила Матти по спине. Они по-прежнему были в своих вечерних нарядах: Фэй – в красном, Матти – в лиловом, Эверетт – в смокинге. За их спинами виднелись потушенные фонари «летучая мышь», а ветер уносил в небо скатерть, похожую на тающего вдали призрака. В воздухе висел запах алкоголя и чего-то еще, зловещего и пугающего.

– Его нигде нет, сэр, – обратился к Эверетту судовой стюард, на лице которого была написана тревога.

– Прошло уже четыре часа с тех пор, как его видели в последний раз. – На этот раз с Эвереттом негромко заговорил капитан, но Лео стояла в первых рядах собравшейся толпы и потому слышала каждое слово. – Думаю, мы имеем все основания полагать…

Матти громко всхлипнула и прижала ладонь к животу.

– Я сейчас упаду в обморок. Мне нужно прилечь. В противном случае ребенок…

Слово «ребенок» резануло слух Лео куда сильнее, нежели суета, заставившая ее подняться наверх, а пассажиры мгновенно замолчали.

А потом ноги Матти подкосились, но Эверетт поддержал ее, подхватил на руки и унес прочь, подальше от толпы. Три человека последовали за ним: Фэй, мать Эверетта и леди Монктон.