Гонка - Клайв Касслер, Джастин Скотт (2011)

Каменщики, кирпичники, штукатуры и кочегары локомотивов Джо Мадда разобрали двигатель «Освободителя» на части и наконец нашли треснувшую медную трубку, которая пропускала масло, отчего красная машина становилась черной.

Русский Дмитрий Платов руководил механиками Стива Стивенса в новых тщетных попытках синхронизировать два мотора биплана. Когда Стивенс грубо пригрозил, что лишит всех жалования, обычно добродушный изобретатель термодвигателя ушел помогать Джозефине менять прокладку в ее «Антуанетте».

Исаак Белл наблюдал за ними. Платов негромко и настойчиво что-то говорил ей. Белл задумался, уж не обсуждает ли она с русским предложение Уайтвея… мысль была странная, но их разговор казался очень напряженным. Однако, когда он подходил ближе, они замолкали.

— Почему детектив Белл все время ходит вокруг? — спросил Марко Селер, дружески помахав Беллу логарифмической линейкой Дмитрия Платова.

— Он охраняет меня.

— Не может же он опасаться за твою безопасность в обществе такого дружелюбного Платова?

— Сомневаюсь, чтобы он чего-нибудь боялся, — сказала Джозефина.

Селер начал долбить старую прокладку в моторе Джозефины.

— Ты сегодня какая-то колючая, моя дорогая.

— Прости. Мне многое нужно обдумать.

— Начиная с предложения мистера Уайтвея?

— А ты что думаешь? — мрачно спросила она.

— Думаю, ты должна за него выйти.

— Марко!

— Я серьезен.

— Марко, это отвратительно. Как ты можешь хотеть, чтобы я вышла за другого?

— Он не просто «другой». Он самый богатый издатель газет в Америке. Он и его деньги могут быть тебе очень полезны. И мне тоже.

— Что нам пользы, если я выйду за него?

— Когда придет время, ты оставишь его ради меня.

— Марко, мне тошно от мысли, что ты хочешь, чтобы я была с ним.

— Ну, полагаю, медовый месяц ты отложишь до окончания гонки. Скажешь, что должна сосредоточиться на победе.

— А как же брачная ночь?

— Не волнуйся, я что-нибудь придумаю.

Ветер прекратился. Метеобюро обнародовало прогноз, из которого следовало, что предстоящие несколько часов будут спокойными. После полудня авиаторы устремились на ярмарочную площадь округа Моррис. И еще до рассвета все благополучно приземлились в Вичите, где перед камерами Марион Морган в свете ослепительных ламп с ртутными дугами драматично расхаживал Престон Уайтвей.

Операторы Марион управляли двумя камерами — вторую Уайтвей считал неоправданным расходом и до последнего времени не желал о ней слышать, хотя Марион заверяла, что две камеры создадут широкую картину, которая привлечет больше публики. Одну камеру она направила на издателя, второй пыталась поймать реакцию газетных репортеров.

Завтра, провозгласил Уайтвей, — официальный день отдыха. Он не будет засчитан как время пятидесятидневной гонки, потому что:

— Завтра я устраиваю такой грандиозный прием, какого штат Канзас еще не видел. Будем праздновать мою помолвку с мисс Джозефиной Джозефс — «Любимицей Америки в воздухе».

Марион Морган со своего места между камерами удивленно переглянулась с Исааком Беллом. Белл недоверчиво покачал головой.

Корреспондент «Сан-Франциско инквайерер» получил право задать вопрос.

— Когда же бракосочетание, мистер Уайтвей, сэр?

Другие работники Уайтвея, следуя полученной инструкции, хором спросили:

— Должны ли мы ждать окончания гонки?

— Джозефина и слышать об этом не желает, — радостно ответил Уайтвей. — По особой просьбе моей прекрасной невесты свадьбу на самую широкую ногу мы сыграем в великом городе Форт-Уорте, в «Колизее», известном, как «самый роскошный и преображаемый павильон во всем западном полушарии». Мы сочетаемся браком, когда великая воздушная гонка Уайтвея через всю страну от Атлантического до Тихого океана на Кубок Уайтвея, с призом пятьдесят тысяч долларов, прилетит в Форт-Уорт, штат Техас.

Марион улыбнулась Беллу и одними губами произнесла: