Управляй своей судьбой. Наставник мировых знаменитостей об успехе и смысле жизни - Дипак Чопра, Санджив Чопра (2013)

Но даже в рациональной системе моего отца было чему удивляться и было что почитать. Когда мне было семь лет, он как-то вечером вернулся домой, едва скрывая радостное волнение. Думаю, тогда я впервые видел, как ему изменила обычная сдержанность.

– Сынок, скорее. Умойся и поправь одежду. Выходим через две минуты.

Когда я был готов, отец уже садился на велосипед.

– Поехали! Быстрее!

Он похлопал по рулю, я взобрался на велосипед. И мы покатили в сумерки, оставив дома маму с четырехлетним Сандживом: для таких приключений (хотя что нас ждет, я понятия не имел) он был еще маловат, и мама была вынуждена с ним сидеть. Папа катил по благоуханным улицам Пуны и упорно отказывался объяснять, куда мы едем.

– Увидишь. Держись покрепче.

Тайна и восторг распалили мое воображение – или распалили бы, если бы мне не пришлось изо всех сил цепляться за ручки, чтобы не слететь с руля, когда нас заносило на поворотах. Мы лавировали между обычными для маленьких городов машинами и повозками – дорогу заполонили автомобили, мотоциклы, рикши на мопедах, другие мотоциклисты и телеги, запряженные волами. В детстве машин было гораздо меньше, а волов гораздо больше, вот и вся разница. Мы промчались мимо городских базаров, и мне запомнилось – что только добавило поездке увлекательности, – как я просил папу притормозить на каком-то перекрестке и полюбоваться на заклинателя змей. Тот как раз собирался стравить в смертельном поединке кобру с мангустой.

Однако прошло много лет, и память шутит надо мной. Мне было семь лет, я был взвинчен до предела и, должно быть, видел таких смертельных поединков более чем достаточно. Вряд ли заклинатель змей стал показывать свой номер после заката на скудно освещенной улице.

Зато толпу, которая нас дожидалась, я не выдумал. Правда, меня она только разочаровала: большая компания прилично одетых мужчин в каком-то зале. Ни жен, ни детей. Отец нашел два последних свободных места и поприветствовал кое-кого из собравшихся. Мы были в британских военных казармах, где папа работал. Зал помещался в небольшом кирпичном доме, известном как Корпус БИ (сокращенно «Боевые инциденты»), где лечили всевозможные травмы и недуги.

Оставалось одна надежда: меня потащили на ночь глядя неведомо куда, чтобы показать какой-нибудь медицинский курьез, забавного уродца. Но нет – на сцену под гром аплодисментов вышел какой-то английский джентльмен в сюртуке. Слегка поклонившись, он начал лекцию, сопровождаемую нечеткими слайдами на самодельном экране; говорил он правильно и скучно. На слайдах были россыпи белых точечек с ореолами.

Отец был полностью поглощен лекцией. А я был усталый семилетний мальчишка, переполненный впечатлениями. И быстро уснул, уткнувшись в теплый папин бок.

Когда папа растолкал меня и усадил обратно на руль, то по-прежнему лучился от восторга. Домой мы ехали медленно, папа придерживал меня рукой за плечо.

– Знаешь, кто это был? – спросил он. – Это Флеминг, человек, который открыл пенициллин.

– Пенициллин – это где?

Мне показалось, что это дальше Пондишери и даже Лондона. Папа рассмеялся. И рассказал мне увлекательную историю о белых точечках и о том, как спасает людей от смерти целительная сила самой обычной хлебной плесени. Папа объяснил, что люди столетиями выбрасывали заплесневелый хлеб, и не подозревая, какое чудо таится под пушистой зеленой порослью, из-за которой хлеб становился несъедобным. Какое благо для человечества, что сэр Александер Флеминг не стал сразу выбрасывать культуры бактерий в чашке Петри, которые «погубила» плесень.