Лорд Хорнблауэр - Сесил Форестер (1946)

«Морнинг кроникл» живописала захват «Флейма» через палубу «Бон Селестин». В истории существовал единственный пример подобного подвига — взятие Нельсоном корабля «Сан Хосеф» при Сент-Винсенте. От такой формулировки у Хорнблауэра полезли на лоб брови. Сравнение было совершенно неуместным. Ему не оставалось ничего иного — только одолеть команду «Бон Селестин», так как ни один человек из числа экипажа «Флейма» не пошевелил и пальцем, чтобы воспрепятствовать захвату судна. Сопоставлять его с Нельсоном было нелепо. Нельсон был человеком выдающимся, высокого полета мысли, заражавшим своей энергией всех, кто находился рядом с ним. В сравнении с ним он являлся всего лишь удачливым подмастерьем. Причиной всех его успехов было везение: везение, тщательное обдумывание и преданность подчиненных. Это ужасно, что его сравнивают с Нельсоном — ужасно и неприлично. Продолжая читать, Хорнблауэр ощутил, что у него начало посасывать под ложечкой, как это бывало в первые часы на корабле, после долгого пребывания на суше. Теперь, когда его поставили на один уровень с Нельсоном, и общественность, и флот будут оценивать его будущие действия по той же высокой шкале, и это больно отзовется на нем в случае неудачи. Он забрался высоко, и, как и следовало ожидать, оказался в результате на краю пропасти. Хорнблауэр вспомнил то, что почувствовал, когда еще гардемарином забрался в первый раз на грот-мачту «Индефатигейбла». Карабкаться наверх было нетрудно, даже идти по футоксам, но когда он оказался на верхушке и взглянул вниз, от ужаса перед разверзшейся перед ним бездной почувствовал тошноту и головокружение — как и сейчас.

Он отбросил «Морнинг кроникл» в сторону и взял «Анти галликан». Здесь автор статьи злорадствовал по поводу судьбы бунтовщиков. Он смаковал подробности смерти Натаниэля Свита, особо выделяя факт, что тот погиб именно от руки Хорнблауэра. Развивая тему, журналист выражал надежду, что сообщники Свита по ужасному преступлению понесут вскоре заслуженное наказание, и что удачное возвращение «Флейма» Хорнблауэром не будет использовано как обстоятельство, дающее им право на помилование или смягчающее вину. Хорнблауэр, подписи которого ждали двадцать смертных приговоров, вновь почувствовал приступ тошноты. Этот писака из «Анти Галликана» не знает, что такое смерть. Перед мысленным взором Хорнблауэра в который раз всплыло воспоминание о стелящихся по воде седых волосах Свита после того, как рассеялся дым от мушкетного выстрела. Этот тип — Чедвик, обещал разжаловать его и потом подвергнуть порке. Уже в двадцатый раз Хорнблауэр признался сам себе, что тоже взбунтовался бы, столкнувшись с перспективой такого наказания. Этот писатель представления не имел об отвратительном хрусте, с которым кошка-девятихвостка опускается на обнаженную спину. Ему никогда не приходилось слышать криков боли, которые издает взрослый человек под пыткой.

Более поздний номер «Таймс» обсуждал тему взятия Гавра. Тут были слова, которые так боялся Хорнблауэр, но на латыни, чего вполне можно было ожидать от «Таймс». Initium finis — начало конца. «Таймс» ожидала, что власть Наполеона, продержавшаяся все эти годы, рухнет за ближайшие несколько дней. Переправа через Рейн, падение Гавра, переход Бордо на сторону Бурбонов, укрепляли автора в мысли, что Бонапарта незамедлительно свергнут с трона. А Бонапарт тем самым временем во главе мощной армии отражал удары врагов. Последние донесения рассказывали о его победах над пруссаками и австрийцами, на юге Веллингтон лишь медленно теснил Сульта. За исключением этих бумагомарак, сидящих в своей пыльной конторе на Принтинг-Хауз Сквер, никто не предвидел скорого окончания войны.