Чаша и крест - Нэнси Бильо (2013)

— А кто же еще, — ответил за нее мужчина, сидевший в углу напротив.

Это был сеньор Хантарас. Он быстро наклонился ко мне и потребовал:

— Чтобы ускорить дело и обойтись без лишних мучений, говорите сразу: зачем вы прибыли в Дилский замок в свите Анны Клевской?

Я понимала, что это угроза, но почему-то совсем не испугалась. На душе у меня, как ни странно, было хорошо и спокойно.

— Здравствуйте, сеньор Хантарас, — сказала я и, что уж совсем невероятно, радостно улыбнулась своему мучителю.

Он обернулся к женщине:

— Ты зачем дала ей так много?

Та опустила глаза. В одной руке у матушки Нелли была бутылка, очень похожая на аптекарскую. На дне ее перекатывались какие-то тусклые бусинки.

«А-а, камень бессмертия, или пресловутый красный цветок Индии», — подумала я. Я узнала эти шарики, точно такие же я видела в монастырском лазарете у Эдмунда. Он давал их нашей умирающей прачке, чтобы облегчить ей страдания. А позже признался, что и сам пил настойку из этих дьявольских зернышек. Вот и меня сейчас угостили тем же самым зельем, к которому пристрастился Эдмунд.

Тут я подумала, что, похоже, попала в серьезную переделку. Но сразу же прогнала эту мысль как безумную. Как все это может быть опасно, если мне сейчас так хорошо, если такой мир снизошел мне в душу?

Сеньор Хантарас потряс меня за плечо:

— Говорите немедленно, зачем вы прибыли сюда с Анной Клевской?

Он так крепко сжал пальцы, что мне стало больно. Но я была только рада этому: от боли в голове прояснилось.

— Дабы исполнить пророчество третьего провидца, — ответила я. — Зачем же еще?

И попыталась найти в фургоне хоть какую-то щелку, чтобы выглянуть наружу.

— Где мы? Советую вам немедленно вернуть меня в свиту принцессы. Когда она встретится с королем в Гринвиче, я должна быть с ней.

— Зачем вы напали на Жаккарда Ролина?

Значит, Хантарас знает, что произошло в Гравенстеене. Но он не спросил: «Зачем вы убили?» — он сказал «напали». Выходит, Жаккард жив.

— Я защищалась.

Хантарас долго смотрел мне в лицо. Потом покачал головой:

— Если бы вы и впрямь продолжали работать на нас, то первым делом отправились бы в Антверпен и доложили обо всем Шапуи.

Я не выдержала и рассмеялась:

— А Жаккард сказал, что Шапуи собирался обвинить меня в колдовстве и сдать инквизиции. Вы считаете, что после этого я должна была отправиться прямо к нему в лапы? — Я покачала головой и твердо заявила: — В Кале я оказалась потому, что у меня не было иного пути добраться до Англии. Я решила исполнить пророчество самостоятельно… а Шапуи вашему я больше не доверяю.

Сеньор Хантарас смотрел на меня и хмурился.

— Я и без вас прекрасно знаю, что надо делать. — Я старалась говорить как можно более серьезно. — И пророчество, между прочим, поняла лучше, чем все остальные. — Но в моих устах это прозвучало как пустое бахвальство.

Я старалась выдержать тяжелый взгляд испанца, молила Бога, чтобы он мне поверил.

— Ладно, посмотрим, — сказал Хантарас и повернулся к своей любовнице: — Снова завяжи ей рот и карауль хорошенько. И в следующий раз не давай ей так много настойки.

— А глаза завязать? — спросила мать Нелли.

— Да чего там, она все равно нас видела. Теперь это уже не важно.

Сеньор Хантарас выбрался из фургона. Я слышала, как он обратился к кому-то снаружи, возможно к человеку, стоявшему на страже:

— Пока дело не сделано, убирать ее нельзя.

«Они хотят убить меня. Надо как-то защищаться».