Османская империя. Шесть столетий от возвышения до упадка. XIV–ХХ вв. - Джон Патрик Бальфур (2017)

Арабы быстро разглядели боевой дух этого тюркского народа. Помимо таких моральных качеств, как стойкость, самодисциплина и прозорливость, кочевой образ жизни воспитал в них боевой дух, привычку к мобильности, умение ездить верхом и потрясающее обращение с луком при верховой езде. И армии халифата Аббасидов начали нанимать турок в свои ряды, причем те, кто обратились в мусульманство и получили статус старших рабов, могли рассчитывать на повышение по службе. И к концу IX века большинство военных должностей, а также многие политические посты в Арабской империи оказались занятыми турками-мусульманами. По мере упадка Арабской империи в XI веке династия турок-сельджуков заполнила вакуум своей собственной империей, исламским государством, опиравшимся на традиции халифата Аббасидов и вобравшим в себя другие тюрко-мусульманские образования. Сделав лук и стрелу символом власти, сельджуки распространили свое господство на Персию, Месопотамию и Сирию. Так народ кочевников-степняков перешел к жизни в статичном окружении.

В отличие от других известных в истории кочевых народов – гуннов, монголов, эфемерных аваров – турки-сельджуки оказались достаточно устойчивыми и продуктивными, чтобы достойно ответить на вызовы оседлой жизни. Приспосабливая свои собственные традиции и институты к требованиям оседлой цивилизации, они проявили себя как строители империи, обладавшие конструктивным чувством государственности, внеся весьма позитивный вклад в историю, пока старый мусульманский мир перестраивался для новой фазы социального и экономического, религиозного и интеллектуального движения вперед. Пастухи и воины степей стали городскими жителями – администраторами, купцами, производителями, ремесленниками, держателями земли и пахарями, строителями дорог, караван-сараев, мечетей, школ и больниц. Теперь они развивали и поощряли ученость – философию и науки, литературу и искусство, в чем им показывали пример персы и арабы до них. Тем не менее вне оседлой, централизованной жизни Сельджукского государства сохранялось значительное и, по существу, автономное население турок, которое по-прежнему вело кочевой образ жизни. Объединяясь в союзы с другими скотоводческими племенами, многие из которых оставались язычниками, они составляли особенно воинственные группы, которые первоначально были оплотом вооруженных сил сельджуков. Теперь они разоряли заселенные провинции и беспокоили центральное правительство своими неконтролируемыми хищническими действиями. Образуя, по сути, общество обособленное от государства, со своей собственной культурой и диссидентскими взглядами, они стали называться обобщенно туркмены (туркоманы), хотя, если говорить строго, это определение применимо только к их мусульманским элементам.

Доминирующими среди этих людей были гази, святые «воины веры», являвшиеся продуктом более раннего народного движения. Набиравшиеся из разношерстной толпы добровольцев, зачастую бродяг, беглых, недовольных и безработных, ищущих средства к существованию, они имели своей задачей борьбу с «неверными», а главным их побудительным мотивом был грабеж. Они традиционно сражались, как воины пограничных территорий, совершая набеги за пределы мусульманского мира. В XI веке они стали действовать на западе, на подвижных границах между империями сельджуков и Византии, в Малой Азии. Здесь им противостояли группы греческих воинов-акритов – жителей пограничных местностей, также занимавшихся набегами и столь похожих на турок в своих традициях ведения войны и изоляции от любой центральной власти, что их зачастую нельзя было рассматривать иначе как братьев по оружию. Прочие многоликие туркменские элементы тоже двигались к границам в поисках новых пастбищ. Они присоединялись к гази в рейдах через границы именно в то время, когда защита Византии стала ослабевать.