Казан - Джеймс Оливер Кервуд (1914)

Но она была уже около собаки и опустилась перед ней на колени, такая пушистая, весёлая и красивая, глаза у неё сияли и руки уже готовы были обнять Казана. Отстранится ли от неё Казан? Бросится ли он на неё? Была ли она для него из тех людей, которые смотрели на него со стен, и вообще враг ли она для него? Не схватить ли ему её прямо за белое горло? И он увидел, что мужчина подскочил к нему, бледный как смерть. А затем девушка всё-таки коснулась Казана рукой, и он вдруг почувствовал, как от этого её прикосновения по каждому его нерву вдруг пробежала дрожь. Обеими руками она повернула его голову к себе. Она приблизилась к ней лицом, и он услышал, как чуть не со слезами она сказала:

– Так это ты, Казан, мой милый, дорогой Казан, мой герой, который притащил Торпа ко мне, когда все остальные поумирали! Мой Казан, мой герой!

И затем, чудо из чудес, она прижалась к нему лицом, и он почувствовал от этого прикосновения теплое, сладкое ощущение.

Всё это время Казан не шевелился. Он едва дышал. Прошло много времени, прежде чем девушка подняла лицо. И когда она это сделала, то её глаза блестели от слёз, а над нею и Казаном стоял мужчина, стиснув зубы и держа руки наготове.

– Я никогда не думал, – сказал он в крайнем удивлении, – чтобы он позволил кому-нибудь прикоснуться к себе голыми руками. Отодвинься-ка назад, Изабелла. Но что это такое? Посмотри-ка!

Казан тихонько заскулил и уставился своими красными глазами девушке в лицо. Ему хотелось, чтобы она снова погладила его рукой; он желал лизнуть её прямо в лицо. Побьют ли его палкой, казалось, думал он, если он осмелится на это? Теперь уж он вполне безопасен для неё. Он может броситься за неё на кого угодно. И он пополз к ней на животе, дюйм за дюймом, не спуская с неё глаз. Он слышал, как мужчина воскликнул: «Но что это? Посмотри-ка!» – и весь задрожал. Но никто не ударил его, чтобы он отскочил назад. Он коснулся пастью её лёгкого платья, и она, нисколько не отстранившись от него, посмотрела на него влажными глазами, блестевшими, как звёзды.

– Смотри! – прошептала она. – Смотри!

На полдюйма, на дюйм, на два дюйма ближе – и он всем своим большим серым телом подполз к ней вплотную. Теперь уж его морда медленно стала искать её ног, её коленей, и, наконец, коснулась её тёплой маленькой руки, лежавшей на коленке. Его глаза всё ещё были устремлены на неё: он видел казавшееся ему странным трепетанье в её белом открытом горле, и как затем задрожали у неё губы, и с удивлением посмотрел на мужчину. Он тоже, в свою очередь, опустился на колени около них и одной рукой обнял девушку за талию, а другой стал гладить собаку по голове. Казан не любил его прикосновения. Он не доверял ему, так как природа научила его относиться с недоверием к прикосновению рук всех мужчин вообще; но он терпел это теперь потому, что замечал, что это нравилось девушке.

– Казан, старый приятель, – обратился к нему ласково хозяин, – ведь ты не будешь трогать её, не правда ли? Мы оба будем любить её! Хорошо? Она теперь наша; ты понимаешь, Казан, она теперь вся целиком наша с тобой! Она теперь твоя и моя, и мы положим за неё всю нашу жизнь; и если нам с тобой когда-нибудь придётся защищать её, то мы будем драться, как дьяволы. Не правда ли? Как ты думаешь, Казан?