Только после этого он открыл глаза, зевнул – чудовищным, зубастым тигриным зевком – и перекатился на бок, освободив мою ногу.

Встав, я встряхнула одеяло, сложила его и засунула в рюкзак. Потом тщательно затоптала угли вчерашнего костерка, чтобы ненароком не устроить пожар в джунглях.

– Кстати, к твоему сведению, я ненавижу походную жизнь, – громко жаловалась я. – И мне совсем не нравится, что здесь нет ванной. И еще имей в виду, что «зов природы» в виде прогулки по джунглям занимает одну из первых позиций в списке самых ненавистных для меня занятий. Понятно? Вы, мужчины, вообще, и тигры, в частности, относитесь к этому гораздо легче!

Я собрала пустые бутылки и обертки от батончиков и сунула все это в рюкзак. Потом достала оттуда желтую веревку.

Тигр сидел и смотрел на меня. Поколебавшись, я решила прекратить делать вид, будто возглавляю нашу экспедицию, и убрала веревку обратно.

– Ладно, Рен. Я готова. Куда пойдем сегодня?

Тигр молча повернулся и снова направился в джунгли. Не оборачиваясь, он уверенно петлял среди деревьев и зарослей, прыгая через камни и ручейки. При этом он, кажется, никуда не торопился и даже несколько раз останавливался передохнуть, словно чувствовал, что я устала. Когда взошло солнце, в джунглях стало парить, поэтому я сняла рубашку и снова завязала ее на талии.

Индийские джунгли оказались совсем не похожи на леса Орегона – здесь была сплошная зелень, и в запахе чувствовалась острая перечная горчинка. Изредка попадались исполинские лиственные деревья с томно склоненными ветвями, как у наших ив. В отличие от привычной мне темно-зеленой листвы, здешние листья имели скорее оливковый оттенок. Я обратила внимание на серый цвет древесной коры, которая на ощупь оказалась грубой и шероховатой; кое-где стволы трескались, и тогда кора отслаивалась тонкими, полупрозрачными чешуйками.

Летучие белки скакали с дерева на дерево, несколько раз мы спугнули оленей, ощипывавших листву. Учуяв тигра, олени поспешно бросались в джунгли, мелькая длинными ногами. Мне было интересно, как Рен отреагирует на них, но он даже ухом не повел. Через какое-то время я заметила еще одно серое дерево, чуть более скромных размеров, но с той же тонкой шелушащейся корой и глубокой трещиной в стволе, из которой сочилась густая клейкая смола. Я ненадолго оперлась об это дерево, чтобы вытряхнуть камешек из ботинка, и потом несколько часов соскребала эту липучку с пальцев.

Я как раз покончила с этим, когда мы вошли в особенно густые заросли высокой травы и бамбука, вспугнув целую стайку разноцветных бабочек. От неожиданности я попятилась и тут же врезалась в очередное смолистое дерево, перепачкав все плечо.

Рен остановился возле небольшого ручья. Я вытащила бутылку воды и жадно осушила ее. Конечно, было приятно немного облегчить тяжесть за спиной, но меня тревожило, что запасы воды стремительно подходят к концу. Поразмыслив, я решила, что в крайнем случае смогу пить из ручьев, где пьет Рен, однако постараюсь сделать это как можно позже. Я подозревала, что знакомство со здешней водой пройдет для меня далеко не так безболезненно, как для тигра.

Я присела на камень и достала еще один энергетический батончик. Съела половинку, а вторую и еще один целый батончик отдала Рену. В отличие от Рена, я вполне могла прожить на таком количестве калорий. Но если так пойдет и дальше, то тигру очень скоро придется выйти на охоту.

Открыв еще один карман черного рюкзака мистера Кадама, я вытащила компас и сунула его в карман джинсов. В рюкзаке, в целости и сохранности, лежали деньги, документы, бутылки с водой, аптечка первой помощи, спрей от комаров, свечка и перочинный нож, а вот мобильный телефон не был предусмотрен, и своего я тоже нигде не нашла.