Он стоял по колено в снегу, слушал вой ветра. Возможно, лагерь, где он родился, существовал бы и сейчас… Но Кассиан ничуть не раскаивался.

Вся ужасающе короткая жизнь его матери сплошь была наполнена страданиями. С рождением сына страдания только усугубились; особенно после того, как у нее забрали Кассиана.

Когда он достаточно вырос и окреп, первым его желанием было вернуться и позаботиться о матери. Он опоздал.

Кассиану объявили, что мать умерла. Он требовал показать место ее погребения, но получил отказ. Скорее всего, у матери отняли даже право на погребение, выбросив тело в ледяное ущелье.

Он так и не узнал правду. Те, кто чуть ли не с детства измывались над его матерью, лишая ее хотя бы намека на счастье… Даже в последние мгновения своей поганой жизни они не говорили Кассиану, где похоронена его мать. Он склонялся над ними, а они плевали в лицо и со смаком рассказывали все подробности их мерзостного отношения к этой женщине.

Кассиану хотелось похоронить мать в Веларисе. Там, где свет, тепло и доброта. Далеко от здешних гор.

Он обвел глазами заснеженный перевал. Детские воспоминания об этом месте были слишком туманными: грязь, холод, крошечный очаг. Но он помнил нежный, мелодичный голос и такие же нежные худенькие руки.

Это все, что у него осталось в памяти о матери.

Кассиан запустил пальцы в волосы. Ветер спутал их до невозможности.

Он знал, зачем прилетел сюда сегодня, зачем постоянно навещал это место. Как бы Амрена ни дразнила его иллирианским мужланом, Кассиан знал, что́ у него на уме и на сердце.

Девлон был справедливее большинства военачальников. Но и он не сочувствовал женщинам, у которых по тем или иным причинам не сложилась жизнь.

А чтобы жизнь складывалась у всех иллирианских женщин, они не должны быть приложением к мужчинам. Нужно учить их сражаться, стоять за себя и смотреть дальше кухонных очагов… И обучение девчонок в Гавани ветров – дань памяти его матери, похороненной на ближайшем склоне или вообще брошенной гнить. Чтобы никто из женщин не повторял ее участи. Чтобы иллирианцы, которых при всех недостатках он по-прежнему любил, в дальнейшем стали лучше, нежели сейчас. А задатки к тому были.

Безымянная, затерянная могила на горном перевале служила Кассиану напоминанием.

Он долго стоял, слушая ветер. Затем повернулся к западу, словно отсюда можно было увидеть Веларис.

Риз хотел, чтобы День зимнего солнцестояния Кассиан отпраздновал дома, со всеми, и он подчинится. Даже если Неста… Неста.

Ее имя отзывалось чем-то холодным и пустым. Сейчас не время и не место думать о ней.

Кассиан редко позволял себе думать о Несте. Обычно это плохо кончалось для его напарника по учебному поединку.

Он расправил крылья, в последний раз оглядев лагерь, который когда-то сровнял с землей. Еще одно напоминание: вот на что он способен, если его всерьез разозлить.

Пусть от Девлона и остальных твердолобых ему хочется орать во весь голос и крушить все подряд, нужно проявлять сдержанность. Он и Аз – самые могущественные иллирианцы за долгую и кровавую историю этого народа. Только у них было по семь сифонов, что позволяло управлять необузданной разрушительной силой, которой они обладали. Дар и тяжкая ноша. Об этом Кассиан помнил всегда.

Три дня. Он проведет в лагере еще три дня, а затем полетит в Веларис.

Из этих трех дней он выжмет все, что возможно.

Глава 4

Фейра

Эта часть Велариса называлась Радуга. В Радугу я влюбилась с первого взгляда. Неудивительно, что накануне Дня зимнего солнцестояния здесь было оживленнее, чем во многих частях города.