Збиг: Стратегия и политика Збигнева Бжезинского - Чарльз Гати (2013)

Настоящий стратегический мыслитель должен знать то, что происходит в Федеральном резерве и в министерстве финансов, точно так же, как и должен знать, что происходит в Государственном департаменте и в министерстве обороны. Более того, стратегическому мыслителю нужно учитывать меняющиеся социальные и культурные переменные, часто находящиеся за пределами обыденного политического кругозора. Недостаточно просто прочитать конспект истории; необходимо знать историю в истинном смысле этого слова: нас интересует не только то, что и когда происходило, но то, что эти события говорят нам о человеческой природе, особенно в том, что касается политических и социальных конфликтов между народами и внутри стран. Первой книгой Бжезинского, в которой он уделяет внимание этим соображениям, стала книга «Между двумя эпохами: роль Америки в технотронной эре» (1970); пожалуй, это даже лучшая его книга среди всех, поскольку в ней он пытается найти практическое применение социальной науки к американскому государственному управлению в поистине глобальном масштабе[299]. Если другие политологи и мыслители были увлечены своими «великими» идеологическими конструкциями, в действительности отражавшими лишь отдельные фрагменты социальной реальности, Бжезинский начинает с философии, переходя к истории и социологии науки и технологии. Технология, и в особенности кибернетическая технология, разрывала устоявшиеся связи между образом жизни людей и исповедуемыми ими ценностями. Технотронная эра, как утверждал Бжезинский, будет настолько же отличаться от индустриальной эры, как индустриальная эра отличается от сельскохозяйственной. Растущее несоответствие между социальной реальностью и системой верований, и то, как правители понимают это расхождение и стараются преодолеть его, будет подталкивать социальные организации в направлениях, общим в одних отношениях, но угрожающе противоречащим в других. В то время было не так уж много людей – как немного их и сейчас – кто мог бы размышлять таким широким и синкретическим образом о глобальном положении дел, и при этом ещё и делать практические выводы в различных областях формирования политики.

Бжезинский всегда старался исследовать большую общую картину в контексте глобальных социальных данных. Будучи по образованию, скорее, социологом, а не историком или экономистом, он всегда обращал внимание на данные, но не давал себе увлечься ими; он всегда считал, что происходящее за пределами политического обзора, глубоко внутри общества, служит ключом для определения того ускользающего понятия, что мы называем будущим. В качестве примера, в своём знаковом эссе, опубликованном в первом выпуске «Американ интерест», он в очередной раз затронул свою старую тему – феномен пробуждения глобальной политики, которая усложнит американскую внешнюю политику в этом столетии, но и предоставит Америке большие возможности[300]. Подход Бжезинского можно в каком-то смысле назвать социальной судебной экспертизой, только в этом случае речь идёт о событиях будущего, а не прошлого. По-другому её можно описать не как «исключительно правительственный», а как «социально-общемировой» подход к случайным ингредиентам международной реальности.