World Of Warcraft: Перед бурей - Кристи Голден (2018)

Дочь засмеялась, а ее мать вновь запела старую-старую колыбельную и подняла взгляд на подошедшего мужа. Тот поцеловал жену в лоб, положил руку ей на плечо, нежно сжал пальцы…

…острые когти глубоко впились в тело, и…

Калия вскрикнула, вздрогнула и села в постели, хватая губами воздух. Сердце забилось так, точно вот-вот вырвется из груди. Казалось, ужас и боль, причиненная вцепившейся в плечо рукой мертвеца, будут длиться вечно. Но в следующий миг Калия моргнула, и ужас отступил, скрылся в глубинах памяти.

Прикрыв лицо ладонями, Калия почувствовала, что ее щеки мокры от слез, и попыталась унять дрожь.

Все это – только воспоминания. Все это не реально.

Однако некогда было реальностью.

Соскользнув с кровати, Калия накинула жреческое одеяние и босиком отправилась к Саа’ра.

Обычно в Храме света Пустоты кто-нибудь да был в любой час дня и ночи. Одни приходили, другие уходили, а те, кто назвал его своим домом, знали о ночных кошмарах Калии и дали ей понять: если ей нужна компания или беседа, они рядом. Но говорить не хотелось ни с кем – только с Саа’ра.

Наару, как всегда, ждал ее. Высокая кристаллическая фигура, окруженная пурпурным сиянием, источающая еле слышную несмолкающую музыку, нависла над Калией. Порой Саа’ра говорил словами, слышными всем, а иногда – как сейчас – его голос звучал прямо в голове и в сердце.

«Дорогая! Как жаль, что этот сон потревожил тебя снова».

Калия кивнула, опустилась на пол у его ног и неловко сцепила пальцы на груди.

– Я все надеюсь, что когда-нибудь это кончится.

«Кончится, – заверил ее наару. – Как только ты будешь готова к этому».

– Да, ты говорил. Но почему я не готова к их концу уже сейчас? – сказала Калия и негромко рассмеялась, услышав раздражение в собственном голосе.

«Прежде, чем тебе будет дарован покой, ты должна кое-что сделать. Кое-что понять и принять. Помочь тем, кто нуждается в помощи. То, что нужно для исцеления, непременно приходит, но порой его трудно узнать. Бывает, самые важные и прекрасные дары мы получаем в обертке из боли и крови».

– Как-то не слишком обнадеживает, – заметила Калия.

«Возможно, тебе станет лучше, когда ты осознаешь, что во всем случившемся с тобой сокрыт великий дар».

Калия прикрыла глаза.

– Прости меня, но такое трудно себе представить.

Преображение любимого брата, гибель отца и множества жителей Лордерона… бегство, страх… потеря мужа и дочери. Все, все потеряно…

«Нет. Не все. Все, что мы делаем, все, в чем участвуем, может пойти нам на пользу. Ведь каждая исцеленная тобой лихорадка, каждая сращенная тобой кость, каждая жизнь, ставшая лучше благодаря тебе… все это, и вся полученная от этого радость – такая же часть твоей души, как и твоя боль. Чти же и то и другое, дитя Света. Я бы сказал: верь, что цель есть… но это ты уже знаешь. Ты видела плоды своих трудов. Не забывай о них и не преуменьшай их. Пробуй их. Смакуй. Они принадлежат тебе не меньше, чем любому другому».

Сердце исполнилось покоя, боль в груди унялась. Заметив, как стиснуты ее кулаки, Калия разжала пальцы и увидела крохотные красные полумесяцы там, где ногти впились в ладони. Глубоко вздохнув, она снова закрыла глаза.

На этот раз ей не привиделось ни ужасов бегства, ни, что еще тяжелее перенести, дочери за игрой. Увидела она лишь тьму – нежную, обволакивающую. Тьма милосердно смягчала то, что трудно было выдержать при ярком свете. Тьма служила убежищем для диких зверей, даровала уединение тем, кому на время хочется создать мир только для двоих.

Казалось, сердечность и теплота Саа’ра коснулись щеки, будто птичье перо.

«Теперь спи, отважная душа. Всем битвам, всем ужасам конец. Только мир и покой».

– Спасибо, – склонив голову, ответила Калия.

Шлепая по полу босыми пятками, она направилась к себе.

– Калия…