World Of Warcraft: Перед бурей - Кристи Голден (2018)

Да, это Андуин помнил. После исчезновения отца номинальным королем сделался он, но при нем неотлучно находился Болвар Фордрагон, всегда готовый помочь советом. Когда отсутствие Вариана затянулось, черная драконесса Ониксия подменила его двойником, послушной марионеткой на троне. Штормград волновался, бурлил, пока Ониксия не была побеждена, и на трон не вернулся настоящий Вариан Ринн.

– Я помню, Генн, – тихо сказал молодой король, сделав глоток вина.

Седогрив опустил взгляд в тарелку с недоеденным цыпленком.

– Потеряв моего мальчика, – негромко, напряженно заговорил он, – я потерял часть собственной души. Ведь я не просто любил Лиама. Я восхищался им. Уважал его. Он стал бы величайшим королем.

Андуин молчал.

– И когда он пал… когда эта бессердечная неупокоенная банши сразила его стрелой, предназначавшейся мне… как много умерло вместе с ним! Думал, до самой смерти не оправлюсь. И не оправился… до конца. Но со мной оставалась жена, Миа. Со мной оставалась дочь, Тесс, ничуть не уступавшая брату ни в силе, ни в уме.

Андуин слушал, не перебивая. Генн еще никогда не был с ним так откровенен.

Король Гилнеаса поднял взгляд. Его голубые глаза блеснули в свете свечей, голос звучал с хрипотцой.

– И я продолжал жить дальше. Однако в сердце на месте покойного сына осталась дыра. И я пытался заткнуть ее ненавистью. Ненавистью к Сильване Ветрокрылой.

– Ненавистью подобной дыры не заткнуть, – мягко сказал Андуин.

– Верно. Не заткнуть. Но я встретил еще одного юношу, любящего свой народ так же, как Лиам. Верящего в добро, справедливость и истину. Я нашел тебя, мальчик мой. Конечно, ты – не Лиам. Ты – это ты. Но, наставляя тебя, мне удается держаться.

– Ты не можешь заменить мне отца, и, как я вижу, сам это понимаешь, – сказал Андуин, глубоко тронутый словами Генна. – Но ты – и король, и отец. Ты понимаешь, что значит быть и тем, и другим. И это очень помогает.

Генн откашлялся. Андуин знал, что чувства ему не чужды, но обычно эти чувства были горячи, яростны, буйны. Да, отчасти дело было в проклятии воргенов, но Андуин знал: все это изначально присуще натуре самого Генна. Непривычный к нежным чувствам, Седогрив почти всегда гнал их прочь – как сейчас.

– Все то же самое я сейчас высказал бы и Лиаму, будь он здесь. Жизнь слишком коротка. Слишком непредсказуема. Для всякого в этом мире, а особенно – для короля. Если любишь Штормград, позаботься о том, чтоб он попал в заботливые руки.

Он сделал паузу. «Ну вот, начинается», – подумал Андуин.

– Скажи, Андуин, кого ты считаешь возможной королевой? Знаешь ли ты, кто сможет править вместо тебя, случись тебе пасть в битве, и родить дитя, дабы продолжить род Риннов?

В Андуине мигом проснулся острый интерес к ужину на столе.

Генн вздохнул, но этот вздох больше походил на рык.

– Мирные времена для нас большая редкость. Подолгу они не длятся. Воспользуйся недолгим миром, чтобы хотя бы начать поиски. Если уж едешь во все эти земли, неужели нельзя пару раз формально пригласить кого-то на танец, в театр, или куда еще?

– Хочешь – верь, хочешь – нет, я прекрасно понимаю, насколько это необходимо, – согласился Андуин. О шкатулке с кольцами королевы Тиффин, что Андуин держал при себе, Генн не знал, и делиться с ним сей информацией юноша не спешил. – Но ответ будет «нет». Я еще не встретил ту, к кому испытывал бы подобные чувства. Тут нужно время. Мне ведь всего восемнадцать.

Но Генн настаивал на своем:

– Королей нередко обручают еще в колыбели. Конечно, я со штормградским обществом знаком плоховато, но кто-нибудь наверняка сможет составить тебе целый список таких случаев.

Андуин понимал, что Генн желает только добра. Однако он сильно устал, был встревожен, и думал лишь о том, что делать с раненым миром, а вовсе не об устройстве брака.