Белый отряд - Артур Конан Дойл (1891)

Так юноша все дальше удалялся от монастырских владений. На одном из поворотов дороги он увидел сцену, которая привела его в еще более веселое настроение: вдали, среди вереска, незнакомец в белом монашеском одеянии, с красным опухшим лицом, строил ужасно смешные рожи, очевидно будучи чем-то озабочен. Длинная одежда, словно с чужого плеча, стесняла его движения и не позволяла бежать, что приводило его в бешенство. Вот он воздел руки к небу, неистово потряс ими, что-то прокричал и, наконец, в бессилии опустился в вереск.

– О, юноша, – застонал незнакомец, когда Аллен приблизился к нему, – судя по твоей одежде, вряд ли ты можешь сообщить мне что-либо про обитателей Болье.

– Отчего же, друг мой, я провел там всю свою жизнь, – ответил Аллен.

– В таком случае, – радостно воскликнул маленький человек, – ты должен мне сказать имя этого чурбана с веснушками на лице и руками, напоминающими грабли. У него черные глаза, огненные волосы и голос, похожий на рев дикого зверя. Этот негодяй ограбил меня до нитки и бросил людям на посмешище в этом идиотском белом балахоне. Как я покажусь теперь на глаза жене? Она подумает, что я донашиваю ее старые юбки. Двух таких в одном аббатстве быть не может, а потому умоляю тебя, скажи мне скорее, кто это? На беду я с ним повстречался!

– Судя по твоему описанию, это, несомненно, брат Джон, но как же все это произошло? – спросил молодой псаломщик, едва сдерживая смех.

– Случилось это так, – начал маленький человек, тщетно пытаясь встать и опять в бессильной ярости опускаясь на то же место, – я торопился засветло вернуться в Лимингтон и, к моему несчастью, на этом же месте, где ты видишь меня в таком отчаянном положении, наткнулся на этого разбойника. Вообразив, что вижу перед собой праведного отца, я, проходя мимо него, снял шляпу и поклонился, тот же остановил меня и спросил, слыхал ли я о новой индульгенции, дарованной цистерцианцам. Получив от меня отрицательный ответ, он сказал: «Тем хуже для твоей души!» – и поведал мне, как папа в награду за добродетели аббата Бергхерша издал декрет, по которому всякий, прочитавший в платье цистерцианского монаха семь псалмов Давида, попадет в Царствие Небесное. Я на коленях стал умолять его, чтобы он позволил мне переодеться в его платье; после убедительных просьб, взяв с меня три марки на обновление образа святого Лаврентия, этот разбойник согласился уступить мне свой балахон, в который я немедленно и переоделся. Затем под предлогом, что монаху неприлично стоять голым во время молитвы, он взял мое платье и, с трудом напялив на свое огромное тело, пустился бежать без оглядки, оставив меня в таком гнусном виде.

Аллен, выслушав эту веселую историю, едва сдерживая улыбку, начал убеждать маленького человека, что дело можно поправить: стоит ему только добраться до аббатства, как его снабдят новой кожаной курткой. Или можно пойти к приятелю и одолжить у него. Но несчастный не рискнул идти к соседу в таком курьезном наряде, опасаясь злого языка его жены, которая подняла бы его на смех на всю округу, и потому юный Аллен, по просьбе своего нового знакомого, отправился разыскивать хижину угольщика, которого не застал дома, ибо тот уехал в лес за хворостом. Волей-неволей пришлось обратиться с просьбой к его жене. Аллен стоял в дверях и с любопытством присматривался к жене угольщика: ему никогда еще не приходилось видеть женщину на столь близком расстоянии. Прежде всего он обратил внимание на ее чрезвычайно красные руки и красовавшуюся на большой выпуклой груди медную брошь величиной с маленькую тарелку.

– Сударыня! – наконец решился обратиться к достопочтенной даме наш застенчивый юноша. – Не откажите выручить моего случайного знакомого – Питера, суконщика из Лимингтона, который просит какое-нибудь платье, чтобы можно было продолжать свой путь.

Затем Аллен подробно рассказал о произошедшем.