– Ой, я совсем не имела в виду тебя, – поспешно добавила она. – Ты моложе меня, и, кроме того, у тебя есть Филипп. К тому же ты всегда была намного привлекательней меня, уравновешеннее и стройнее… – Она замялась и машинально принялась разглаживать свой жакет, словно для того, чтобы скрыть большую грудь, которой всегда стеснялась. Однако, набравшись мужества, она продолжила:

– Кроме того, ты всегда была красавицей и останешься таковой. Что до меня, то я сильно сомневаюсь, что принадлежу к числу тех женщин, чей внешний вид с годами становится все милее. Какими бы резонами он ни руководствовался, собираясь жениться на мне, уже за одно это я ему благодарна.

Теперь глаза Стефани затуманились тревогой, а губы плотно сжались в печальную гримаску, так хорошо знакомую Джилли. Она подошла к подруге и ласково обняла ее за поникшие плечи.

– Эй, перестань, – мягко сказала она, – а где же знаменитый бойцовский дух Харперов? Тебе чертовски не везло в жизни, но сейчас фортуна повернулась к тебе лицом, только и всего.

На лице Стефани, словно радуга на небе после дождя, вспыхнула улыбка.

– Помнишь, когда мы были маленькими девочками, то мечтали о том, как выйдем замуж за прекрасных принцев, когда вырастем. Что ж, Грег стал для меня таким принцем. На это ушло немало лет, но в конце концов он показался на моем горизонте. И его стоило так долго ждать. – Она с решительным видом обернулась к Джилли. – Я хочу его так, как никого еще не хотела в своей жизни. И я верю, что и он любит меня.

Несколько мгновений Джилли молча смотрела на подругу, а потом понимающе улыбнулась ей.

– Что ж, он, во всяком случае, разительно отличается от двух твоих предыдущих мужей, – с деланной беззаботностью заявила она. – Сначала – англичанин-аристократ, потом – американский ученый-исследователь. Умеешь ты выбирать себе спутников жизни, нечего сказать! Стефани Харпер, ты хотя бы отдаешь себе отчет в том, что тот, на ком ты остановила свой выбор, – это первый настоящий, патентованный, до мозга костей австралиец? Не то чтобы я совсем не любила достопочтенного сэра Как-его-там – но он не отличался ни стойкостью, ни выносливостью. А потом яйцеголовый янки – признай, это называется «из огня да в полымя».

Стефани недовольно нахмурилась, но потом занялась своими сережками. Крупные сапфиры чистой воды в обрамлении бриллиантов всегда были ее любимыми, но сейчас ее охватили сомнения. Достаточно ли в них синевы, чтобы смотреться с ее костюмом? Ей очень хотелось спросить, что думает по этому поводу Джилли, но та продолжала ораторствовать как ни в чем не бывало:

– Как женщина, уже неоднократно побывавшая замужем, ты по-прежнему темная лошадка. Дай подумать. Сначала ты, очертя голову, бросаешься в Англию (при этом надо учесть, что раньше ты никогда не выезжала за пределы Эдема) и возвращаешься оттуда с супругом-аристократом и новорожденной дочерью. Потом, прежде чем я успела погрузиться в семейную скуку, возникшую на седьмом году брака с Филом, ты уже развелась с этим мужем и выскочила замуж за нового – сколько, кстати, продержался отец Денниса?

– Джилли, прошу тебя, прекрати. – Стефани яростно сражалась с застежкой своего жемчужного ожерелья, и разговор этот явно не доставлял ей удовольствия. – Для меня это – начало нового, понимаешь?

Джилли с сожалением ушла от восхитительной темы прошлого Стефани. Отставив в сторону бокал, она помогла подруге застегнуть ожерелье, после чего бережно расправила премиленький пуританский кружевной воротничок на блузке Стефани.

– Значит, Бог троицу любит, да? – Она взглянула на часы. – Ну и где же он?

– Да, так и есть, Джилли, так оно и есть! – Стефани просияла. – Грег – хороший человек, поверь мне. Он тебе понравится, вот увидишь. Ты действительно полюбишь его.

* * *

Пока белый роллс-ройс с откидным верхом пробирался по извилистым улочкам и авеню в сторону прибрежного пригорода Сиднея Дарлинг-Пойнта, его водитель кипел холодной яростью.