Первоначальной причиной страданий большей части населения была война. Россия, войдя в конфликт с Японией, пыталась произвести на неприятеля впечатление, посылая в восточные моря свой могущественный флот, однако большая часть его была потоплена. После первого громкого и неожиданного поражения последовали другие, и то пламя патриотизма, что вспыхнуло в начале конфликта, при известии о проигранных сражениях, при подсчете количества убитых и при виде нескончаемых поездов, возвращающихся с ранеными, стало быстро угасать. Ему на смену пришло недовольство и злость на правительство, неспособное к переменам, и на царя, оказавшегося столь бессильным.

9 января 1905 года из Петербурга пришло страшное известие. Царская полиция расстреляла сотни невинных людей, которые пришли к Зимнему дворцу требовать улучшения условий труда и жизни. Шли они под предводительством Гапона, попа, организовавшего что-то вроде профсоюза под названием «Собрание русских рабочих». Полиция расстреляла шествие. Демонстрация превратилась в кровавую бойню, это Кровавое воскресенье отзовется болью не только в Петербурге, но и во всем русском обществе. «Демонстрация была мирная, люди шли без оружия, а потому были уверены, что их требования будут приняты, – пишет Элен Каррер д’Анкосс в биографии Ленина. – Поэтому они не придавали значения предупреждениям, а также приказу разойтись. Поскольку власти не выслушали и не поняли демонстрантов, войска, стоящие перед ними, открыли огонь; они были напуганы демонстрантами, которых было никак не меньше, чем их, и начали настоящую бойню. Уже через несколько часов воскресный мирный ход народа к своему царю превратился в “кровавое воскресенье”, оно указало на пропасть между народом и царем. Гапон вынес трагический приговор: “Нет больше ни Бога, ни царя”».

Кровавое воскресенье стало поворотной точкой. Когда волна возмущения смертью сотен невинных людей докатилась до Москвы, она вызвала новое напряжение, породила новые волнения, забастовки, демонстрации протеста. Инесса, продолжая свою подпольную работу, осознает, насколько критической стала ситуация, и ведет себя осторожно. «На берегах реки Москвы все прекратили работу, – рассказывает она Александру: с ним она поддерживает переписку, в которой подробные новости о детях соседствуют с политическими и социальными. – Не только заводы, но и мастерские, и мелкие предприятия, например прачечные. Даже типографии не работают, а это значит, что ни одна газета не была отправлена в Петербург».

В Москве также полиция стреляет в демонстрантов; после идентификации трупов выясняется, что социал-демократы и социал-революционеры объединились и выходят на демонстрации вместе. За несколько дней до прихода полиции в квартиру Инессы и Володи социал-революционер Иван Каляев бросил бомбу в генерал-губернатора Москвы, великого князя Сергея Александровича Романова. Как следствие, министр внутренних дел усиливает репрессии, и повсюду устраиваются облавы.

Итак, паранойя царского режима достигает своей кульминации; Инессе все труднее поддерживать тот образ, который она старается сохранить ради прикрытия своей политической деятельности: образ матери и женщины из высшего общества. Жандармы проводят тщательные расследования. И когда однажды рано утром они все-таки ворвались к ней в квартиру, им не удалось застать ее врасплох. Она это предвидела и просила старших детей заботиться о младших, если ей придется какое-то время отсутствовать.