Космическая трилогия - Клайв Стейплз Льюис (1938, 1943, 1945)

– Слышал я о чем-то подобном, – произнес он наконец. – Говорят, порой детеныши ведут себя странно. Ходили слухи, что один детеныш ел землю. Быть может, где-то и жил такой хросс, который хотел бы продлить годы любви… Правда, сам я о таком не слышал. Зато я слышал другое, не менее странное. Есть одна песнь о хроссе, который жил давным-давно, в другом хандрамите, и все, что он видел, в его глазах множилось на два: два солнца в небе, две головы на плечах… В конце он впал в такое безумие, что возжелал иметь двух подруг. Как ни странно, в песне говорится, что он полюбил двух разных хрессини!

Рэнсом принялся размышлять. Итак, если Хьои не кривит душой, то он имеет дело с необычайно целомудренной моногамной расой. Хотя что в этом странного? У многих животных на Земле половой инстинкт просыпается лишь в определенное время года. И раз сексуальное влечение заложено самой природой, почему нельзя пойти еще дальше и ограничить его на инстинктивном уровне одной-единственной особью противоположного пола? Рэнсом смутно припоминал, будто некоторые земные организмы из тех, что стоят на низшей ступени развития, тоже моногамны от природы. Так или иначе, получается, что для хросса бесконтрольная рождаемость и неразборчивость в половых связях сродни сексуальным извращениям и встречаются столь же редко. И вдруг Рэнсома осенило: проблема вовсе не в хросса, а в его собственных сородичах! Да, конечно, сегодня хросса несколько удивили его – однако по сути своей их поведение представляет тот самый недостижимый идеал, к которому стоило бы стремиться человеческой расе, отличающейся, увы, крайним бесстыдством…

Хьои заговорил снова:

– Несомненно, такими нас создал Малельдил. Как иначе нам хватило бы еды, если бы у каждого было по двадцать детенышей? И каким мучением стала бы жизнь, если бы мы только и думали о том, чтобы вновь пережить какой-нибудь день или год? Если бы мы забыли, что на самом деле каждый миг полон предвкушений и воспоминаний – и из них-то и состоит настоящая жизнь.

– При этом Малельдил создал и хнарху, – ехидно отозвался Рэнсом, в глубине души уязвленный тем, что его собственный мир изрядно проигрывает Малакандре.

– Это другое. Я жажду убить хнарху так же сильно, как она жаждет убить меня. Я надеюсь первым вонзить в нее копье, когда она лязгнет черными челюстями. И если вдруг хнарха будет сильнее, мой народ меня оплачет – и еще больше захочет ее убить. Однако никто не желает, чтобы все хнерахи вдруг исчезли, нет! Как тебе объяснить, если ты не понимаешь наших песен?.. Хнарха – наш враг. И хнарха – наш друг. В наших сердцах живет ее радость, когда она глядит вниз с водяной горы на севере, где родилась. Она прыгает с водопадом – и мы летим вслед за ней. А потом приходит зима, и озера окутываются густым паром выше головы – а мы глядим ее глазами, зная, что настало время отправиться в путь. Ее изображения висят в наших домах. Хнарха – это знак всех хросса. В ней живет дух долины, и дети наши играют в хнерахи, едва научившись держаться на воде.

– А она их убивает.