Посмотри мне в глаза! Жизнь с синдромом «ненормальности». Какая она изнутри? Моя жизнь с синдромом Аспергера - Джон Элдер Робисон (2014)

После отцовской кончины брат, обычно оживленный и бодрый, был подавлен и сильно тосковал. Он начал беспокоиться о собственном здоровье и, едва ли не впервые в жизни, задумался, что и сам тоже смертен.

Я не знал, что предпринять, чем ему помочь, и наконец послал Джону письмо, где предлагал: «Напиши о смерти отца». – «А что полагается писать?» – спросил в ответ Джон. Я терпеливо объяснил: так, мол, и так, считается, что записывание помогает хотя бы частично дать выход скорби и печали, с которыми он, Джон, сейчас борется. И лучше один раз написать, чем сто раз подумать.

Через несколько дней брат прислал мне эссе памяти отца. Там было и описание последних дней, которые отец провел в больнице, и его кончины. Были там и воспоминания прошлых лет, в основном – самого мрачного свойства. Очерк, который вышел из-под пера Джона, до глубины души потряс меня своей искренностью, но к тому же был изумителен по литературному мастерству.

«Так и знал – Джону есть что рассказать, – подумал я. – Но откуда у него такой дар?»

Я выложил очерк Джона на свой сайт, и этот текст мгновенно завоевал известность и набрал множество просмотров. Посыпались письма – застенчивые, но благодарственные; пользователи задавали мне вопросы о Джоне. «Вы намерены выложить еще какие-то его тексты?», «Он написал что-нибудь новенькое?», «Как поживает ваш брат?» и так далее.

Поэтому в марте 2006 года я предложил Джону: «Тебе надо написать мемуары. О синдроме Аспергера, о том, каково расти и не знать, что у тебя за диагноз. И расскажи все те байки, которые ты выкладывал нам дома. Расскажи все».

Через пять минут мне на электронную почту пришел ответ. В теме письма стояло: «Вроде этого?», а в приложении был образчик – первая глава мемуаров.

Да, именно так.

Брат снова пустил в ход свой поразительный талант и неукротимую энергию, столь характерные для обладателей Аспергера. Надо сказать, когда в свое время Джон решил заняться историей нашей семьи и составить генеалогическое древо, в итоге получился документ в две тысячи страниц. Поэтому, едва идея мемуаров запала ему в душу, как Джон взялся за дело столь рьяно, что на его месте любой обычный человек загремел бы в психиатрическую больницу с нервным истощением.

Джон закончил работу над рукописью в рекордно короткий срок. Надо ли говорить, что я сам не свой от гордости за него и за книгу? Конечно, книга вышла блестящая – ведь ее написал мой старший братец. Но даже если бы ее создал не мой невыносимый, неповоротливый, вечно небритый брат, эта книга все равно – великолепно написанные воспоминания, трогательные и печальные, правдивые и искренние, как и подобает мемуарами. А главное – поразительно, совершенно независимые и оригинальные.

После тридцати лет молчания мой старший брат вновь рассказывает истории.

Пролог

– Смотри мне в глаза, юноша!

Не знаю, сколько раз я слышал эту фразу. Обычно ее произносили на повышенных тонах, а то и вовсе орали на меня. Знакомый рефрен сопровождал меня со школы – буквально с первого класса. Я слышал эти слова от родителей, родственников, воспитателей, учителей, школьных директоров, да много от кого. Я привык к ним и уже был внутренне готов услышать их снова и снова.

Порой эту фразу сопровождал хлопок линейкой или тычок указкой с резиновым кончиком – такими орудовали учителя во времена моего детства. Учителя еще говаривали: «Смотри мне в глаза, когда я с тобой разговариваю, Робисон!»

Я мялся, ежился и упорно смотрел в пол. Учителя от этого сатанели еще больше. Я поднимал взгляд, видел разъяренное учительское лицо, и поспешно отводил глаза – мне делалось еще неуютнее, и я ежился еще сильнее. И попросту немел.

Отец, бывало, выражался иначе:

– Смотри мне в глаза! Почему юлишь? Что ты скрываешь?

– Ничего.