Эверлесс. Узники времени и крови - Сара Холланд (2018)

– Верно, – отвечает довольная швея. – Жестокий лорд был отравлен и умер, и это позволило Алхимику и Колдунье сбежать. Они расстались и вскоре поняли, что их магия такая сильная, что проникла в кровь всех людей Семперы.

– Но почему они расстались? – спрашивает Алия.

– Алхимик не сказал Колдунье, что за их магию, создавшую кровавое железо, им пришлось дорого заплатить – бессмертием самой Колдуньи. Она разозлилась из-за его предательства. – Интонация швеи становится трагической. – Хотя только через многие поколения первый волос на ее голове поседел, она старела. В отличие от Алхимика, Колдунья любила жизнь и этот мир и не хотела его покидать. В конце концов она поборола свою гордость и вернулась к старому другу в поисках бессмертия.

В другом конце спальни еще одна женщина слабым, тонким голосом подхватывает рассказ:

– Алхимик сказал ей: «Чтобы сделать тебя бессмертной, мне нужно получить на хранение твое сердце». Тогда она превратила свое сердце в слово и прошептала ему на ухо. Его горло двигалось, словно он проглатывал его. А потом он передал ей несколько камушков и велел их съесть: и тогда она будет жить вечно.

Со всех сторон слышен шепот: «Лжец!», «Вор!». Я закрываю глаза и пытаюсь представить, каков камень на вкус.

– Девочки, тише, дайте мне закончить, – говорит старая швея. – Но Колдунья помнила, как Алхимик обманул богатого лорда. Подозревая еще одно предательство, она решила, что нужно заставить Алхимика съесть маленькие камушки – всего двенадцать – и потом утопить его. Так она и сделала.

Алия вскрикивает.

– Дальше произошло нечто интересное, – продолжает швея театральным шепотом. – Колдунья увидела, как серебряная тень поднялась из бездыханного тела Алхимика и бросилась прочь, слишком быстрая, чтобы ее догнать. Внутри этого серебра что-то горело темно-красным огнем и пульсировало. Очень поздно Колдунья поняла, что Алхимик действительно ее обманул: он украл ее сердце.

– И она не смогла его вернуть? Сердце? – спрашивает Алия. Но я не слышу ответа швеи: тяжелый, беспокойный, кошмарный сон проглатывает меня.

* * *

На следующий день Лора сообщает мне, что я буду прислуживать на небольшой вечеринке знати в одном из самых красивых павильонов Эверлесса: закрытом садике, который круглый год обогревается с помощью костровой ямы, питаемой расплавленным кровавым железом. Время заставляет огонь гореть ярко и долго. Я пытаюсь скрыть злобу, которую вызывает у меня это воспоминание.

Весь день она учит меня и нескольких других служанок искусству прислуживать незаметно: наша роль, объясняет Лора, состоит в том, чтобы Герлинги думали, что еда вдруг возникает из ниоткуда. Моя задача – следить, чтобы вино в бокалах не заканчивалось.

Из погреба, выходящего в окруженные стеной сады, доносится аристократический, музыкальный смех Герлингов, звон бокалов. Друзья, родственники и другие благородные семьи, связанные временем, собрались в Эверлессе в последние недели перед свадьбой. Скорее всего, они хотят похвастаться, что одними из первых встретились с Королевой и ее наследницей. Аристократов больше, чем обычно: я насчитала почти двести знатных господ. Каждый вечер обеденный зал полон и сияет обилием украшений и роскошными нарядами. Я нервничаю, представляя, что надо будет прислуживать им, зная, что папа хотел больше никогда не возвращаться в поместье.

А если я увижу Роана? Помнит ли он то происшествие? Винит ли папу, своего брата или меня? Не забыл ли меня вообще?

– Ну-ну, хватит хмуриться. – Лора толкает меня, проплывая мимо с огромным тортом в руках, украшенным сахарной ватой. – Сегодня они выпьют слишком много вина, чтобы заметить ваши ошибки.

– Или, наоборот, придут в ярость, – замечаю я.

Но Лора уже ушла.