Я слушаю, он вздыхает.

“Что-то там есть не то”, – говорит он. Его слова меня не пугают. На самом деле я даже немного успокаиваюсь. Вот уже кучу времени совершенно очевидно, что со мной что-то не то, и наконец кто-то еще за это уцепился. Красивый и умный. Доктор К. может стать ответом на мои молитвы, а также главным героем моих будущих снов. Наконец-то мне поставят правильный диагноз, выпишут таблетки, которые меня вылечат, а я вернусь к жизни. И не буду возражать против повторных визитов к доктору К, пока они проходят с глазу на глаз.

Он закончил осмотр, но хочет, чтобы я сделала рентген легких на первом этаже и вновь вернулась в его кабинет. Позже, когда я возвращаюсь к доктору К. со снимками своих легких в руке, он отводит меня в другой кабинет и усаживает на кушетку, слова ЭНДОСКОПИЯ и ИССЛЕДОВАНИЕ ЛЕГКИХ повисают над моей головой.

– Мне не нравятся снимки, – говорит он. – В ваших легких есть жидкость, которую мы должны откачать.

– Откачать?

– Да. Через трубку в спине.

Я сглатываю. Не знаю ничего про трубку, но мне не хочется, чтобы ее втыкали мне в спину.

На сей раз я должна раздеться полностью. Я сижу у всех на виду, и даже мой дурацкий кружевной лифчик меня не прикрывает. Мне ужасно некомфортно, но, что более важно, я начинаю чувствовать страх. Да что же все эти люди так надо мной суетятся? Мне одиноко, и я жалею, что сказала маме подождать снаружи, но я слишком горда, чтобы изменить решение и попросить кого-нибудь ее привести. Так что я, дрожа, сижу здесь, а доктор К, его ассистентка (она мне не конкурент – выбор обуви четко указывает на то, что ее больше интересуют женщины, чем мужчины) и чисто выбритый интерн по имени Флорис готовят монструозную иглу. На одну пару моих маленьких бугорков устремлены три пары глаз. Или же они слишком заняты рассматриванием чудовищной иглы, которая вот-вот пронзит мне спину и направится прямо к легкому? Кажется, Флорису так же неудобно, как и мне, поскольку он избегает прямо смотреть на меня, и неловкость, которую я чувствую, становится еще более заметной в этой маленькой комнате.

Ассистентка доктора К. начинает объяснять, что именно они собираются сделать и почему считают, что необходимо сделать дырку в моих внутренностях: “Рентгеновские лучи выявили порядка трех четвертей литра жидкости между легким и плеврой – “сумкой”, в которой находятся ваши легкие”.

– Ох.

– Если это желтый гной, то все плохо, – продолжает она, – это означает, что там инфекция.

– Ох.

– Гораздо лучше, если жидкость прозрачная.

– Ох.

Она делает мне анестезию, чтобы обезболить место укола, но мне жаль, что укол всего один. Я чувствую каждый мучительный сантиметр этой трубки, которую проталкивают в мою спину. Доктор К., видя, как я корчусь от боли, тут же приходит мне на помощь со вторым уколом. Трубка довольно длинная, чтобы я могла видеть, как из моей спины струится жидкость. Она не желтая, но, как выясняется, это не так уж и хорошо.

Доктор К. просит у меня номер мобильного. Я польщена: мобильные нужны, чтобы назначать свидания, а не приемы у врачей. На следующий вечер, когда я ужинаю с родителями, он звонит мне, но не для того, чтобы пригласить на чашечку кофе.

– Точно не могу понять, в чем дело. Я хочу положить вас на неделю, чтобы мы смогли провести ряд анализов. Начнем с эндоскопии.

– Эндоско… что?

– Мы сделаем на вашей спине небольшой разрез около двух сантиметров в длину и введем внутрь крошечную камеру, чтобы получше рассмотреть ваши легкие. Во время процедуры мы также сможем взять образец тканей для анализа.