Айза - Альберто Васкес-Фигероа (1984)

И все они были читаны и перечитаны: потрепанные, с загнутыми страницами и даже кое-где подчеркнутыми абзацами. Хотя Айза вспомнила, как негодовала Аурелия, увидев у сыновей подобные книги в руках: их читали все мальчишки в Плайа-Бланка, — она и не представляла, что их такое множество и что кто-то способен до такой степени увлекаться перестрелками, драками, верховой ездой и погонями.

Это подстегнуло ее страх. Ей стало не по себе от сознания, что она оказалась на крошечном островке в компании с человеком, которому нравится поглощать все это чтиво. Устроившись в том самом кресле, в котором он, наверное, часами впитывал в себя рассказы о смерти, Айза спрашивала себя, какие странные мысли рождались в голове Гойо Галеона, когда он пытался уподобиться разбойникам, которые скакали по техасским прериям или аризонским пустыням, преследовали краснокожих или делали насечки на рукоятке револьвера.

С каких пор он увлекается романами такого рода? Какой из них подсказал ему идею убить человека клеймом для скота, сыграть партию в покер, куря сигару с динамитом, или отдать женщину на съедение кайманам, подвесив ее за запястья так, чтобы ноги касались воды?

Сколько таких вот дикостей описывалось на тысячах печатных страниц и какие из них был способен осуществить безумец, которому вдобавок все сходило с рук, — Гойо Галеон?

Если у Айзы еще оставалось какое-то сомнение в бесполезности сопротивления, часы, проведенные среди книг Гойо, в то время как за окном шел дождь, а где-то вдали еще слышались раскаты грома, окончательно сломили ее и без того подавленный дух. Когда наступил вечер и окном завладели тени, не позволяя разглядеть ветку самана, склоненную над водой, Айза приняла решение подчиниться судьбе и впредь не произносить ни одного слова, которое могло бы разозлить человека, до такой степени предрасположенного к гневу и насилию.

Она поужинала в одиночестве, съев без аппетита вкусную рыбу, которую подала ей необщительная мулатка, и легла спать голой, даже не удосужившись запереть дверь, которую Гойо Галеону ничего не стоило выбить одним ударом ноги.

~~~

Ее разбудило ощущение, что за ней наблюдают, однако, открыв глаза, она обнаружила перед собой не кого-то из знакомых мертвецов, которые часто к ней приходили, а суровую физиономию Гойо Галеона, который разглядывал ее при свете свечи.

Ее первым порывом было закричать, однако она твердо решила не поддаваться страху, сознавая, что для нее важнее всего вернуться к матери и братьям, и в тот самый момент, когда он поставил свечу на стол, она ощутила слабый запах, показавшийся ей смутно знакомым, хотя вначале она не сумела связать его ни с чем конкретным.

А вот Гойо Галеон, не сводивший взгляда с ее гладкой и блестящей кожи и треугольника густых волос, который обладал свойством завораживать, не сразу обратил внимание на этот запах луговых трав и дешевого мыла, мало-помалу заполнявший комнату, однако в конце концов аромат стал таким сильным и таким явственным, что его уже нельзя было не почувствовать, и, принюхавшись, наморщив нос, он понял, что этот характерный и уже почти забытый запах исходит не от Айзы. Тогда его лицо исказила гримаса, он побледнел и начал озираться по сторонам.

— Что это такое? — хрипло проговорил Гойо; казалось, ему стоило немалых усилий произносить слова. — Чем это пахнет?

Айза кивнула в сторону стула, стоявшего в самом дальнем углу спальни:

— Это она. Она здесь.

— Там ничего нет, — воскликнул Гойо, поворачиваясь туда, куда указала девушка. — Я ничего не вижу.

— Вы не можете ее увидеть, но она там.

Гойо Галеон стоял не шелохнувшись, глядя на пустой стул: именно оттуда исходил характерный запах дешевого одеколона и резкого и стойкого мыла — его первое детское воспоминание, запах Фелисианы Галеон.