Плодотворное воскресенье - Агата Кристи (1928)

— Не может быть!

— Да-да. То же количество, что указано в газете. О Тэд, не думаешь ли ты…

— Скорее всего… — Но прозвучали эти его слова не очень уверенно. Есть один способ проверить, настоящие они или нет — поцарапать ими о стекло.

— Это годится только для бриллиантов. Но, Тэд, ты помнишь, тот человек был какой-то странный — тот, который продавал фрукты, — очень уж гадкий. И странно так усмехнулся — помнишь? Когда сказал вдруг, что в корзинке ягод больше, чем на два фунта, и добавил: «И каких!»

— Верно, но, Дороти, с какой стати он стал бы отдавать нам, по сути, пятьдесят тысяч фунтов?

Мисс Пратт покачала головой, совершенно сбитая с толку.

— Действительно какая-то глупость получается, — признала она — Разве только… что, если его разыскивает полиция?

— Полиция? — Эдвард немного побледнел.

— Да. В газете дальше было написано: «Полиции удалось обнаружить кое-какие улики».

По спине Эдварда пробежал холодок.

— Не нравится мне все это, Дороти. Ведь полиция может выйти и на нас.

Дороти, открыв рот, вытаращила на него глаза.

— Но мы же ничего такого не сделали, Тэд. Мы же не знали, что спрятано в этой корзинке.

— Поди теперь докажи! Так нам и поверят!

— Да, едва ли, — согласилась Дороти. — О Тэд, ты действительно считаешь, что это — то самое? Это же просто как в сказке!

— Хороша сказочка, — сказал Эдвард. — Гораздо больше похоже на те душераздирающие истории, в которых главный герой отправляется в Дартмур,[3] невинно осужденный на четырнадцать лет.

Но Дороти не слушала его. Она надела колье себе на шею и смотрелась в маленькое зеркальце, которое достала из сумочки.

— Прямо как герцогиня, — прошептала она упоенно.

— Нет, не верю, — резко сказал Эдвард. — Это подделка. Это должна быть подделка.

— Да, дорогой, — сказала Дороти, продолжая рассматривать себя в зеркальце. — Очень может быть.

— Чтобы такое совпадение — нет, полная чепуха!

— Голубиная кровь, — прошептала Дороти.

— Это абсурд, вот что я тебе скажу, абсурд. Дороти, ты слушаешь, что я тебе говорю, или нет?

Дороти спрятала зеркальце. Она повернулась к нему, поглаживая рубины, украшавшие ее стройную шею.

— Ну как? — спросила она.

Эдвард взглянул на нее и тут же забыл про все свои обиды. Он никогда еще не видел Дороти такой. Она была неотразима, настоящая королева. Сознание того, что вокруг ее шеи обвито колье ценой в пятьдесят тысяч фунтов, превратило Дороти Пратт в совершенно другую женщину. Она была прекрасна и обольстительна, как Клеопатра, Семирамида[4] и Зенобия вместе взятые.

— Ты выглядишь потрясающе! — сказал ошеломленный Эдвард.

Дороти рассмеялась, и смех ее тоже стал совершенно другим.

— Слушай, — сказал Эдвард. — Вот что нам надо сделать. Нам надо отнести это колье в полицейский участок.

— Чепуха, — сказала Дороти. — Ты сам же только что сказал, что нам никто не поверит. И, может быть, даже посадят в тюрьму за кражу.

— Но что же нам делать?

— Оставить у себя, — ответила ему преобразившаяся Дороти Пратт.

Эдвард испуганно на нее посмотрел:

— Оставить у себя? Ты с ума сошла.

— Мы их нашли, разве не так? Откуда нам знать, что это настоящие и очень ценные камни? Я оставлю это ожерелье себе и буду его носить.

— И тогда полиция схватит тебя.

Дороти довольно долго обдумывала его слова.

— Ладно, — сказала она. — Мы их продадим. И ты сможешь купить себе «роллс-ройс» или даже два «роллс-ройса», а я куплю бриллиантовую диадему и несколько колечек.

Тут Эдвард еще больше вытаращил глаза. Дороти нетерпеливо продолжила:

— Тебе выпал шанс — так воспользуйся им! Мы ведь не украли эту вещь на такое я бы не пошла. Она сама свалилась нам в руки, и это единственный шанс получить все, что мы желаем. Эдвард Пэлгроу, ну есть в тебе хоть капля мужества?

Наконец Эдвард обрел дар речи: