Не доверяйте кошкам - Жиль Легардинье (2011)

У меня больше не получается чему-либо радоваться, я думаю только о его плане ограбления и об открытии музея Дебрей, дата которого неумолимо приближается. Осталось всего две недели. Собирается ли он провернуть свое дело накануне? Сбежит ли сразу после этого? Предложит ли уехать с ним? Пока он ведет себя как ни в чем не бывало, а я медленно схожу с ума.

Постоянно сменяющие друг друга покупатели на время отвлекают меня от грустных раздумий. Однако каждый их разговор, каждое, даже самое безобидное, слово я воспринимаю через призму своих сомнений. Наблюдая за молоденькими девушками, которые заходят купить что-нибудь к обеду, я заметила, что они уже не болтают о парнях или о любви так, как мы в их возрасте. Они делятся новостями, сочувствуют друг другу, но главное — они полны надежд. Я нахожу их трогательными. У каждого поколения свои знаковые слова, свой жаргон, свои условные фразы. Влюбляясь, люди в разное время говорят о своих чувствах по-разному — мы «западаем» на парней, теряем голову, «подсаживаемся», увлекаемся и так далее. Однако существуют слова, которые независимо от эпохи остаются неизменными, не подверженными влиянию моды. Любить, надеяться, страдать, ждать и плакать. Никто, даже эти беззаботные девчонки, не смеет шутить на их счет, неосознанно понимая, что они и есть глубинная суть нашей судьбы.

Рик должен был зайти сегодня утром, но не пришел. Не видела я, и чтобы он проходил мимо. Пора закрывать магазин на обед. Я провожаю последнюю покупательницу и запираю дверь. Опуская штору, замечаю Мохаммеда, он машет мне рукой. Я отвечаю ему. Мне приятно знать, что он рядом. Мы перекидываемся парой слов каждое утро, когда я прихожу в магазин, и каждый вечер, когда булочная закрывается. Я часто задаюсь вопросом, как он живет в свободное от работы время. Впрочем, с таким графиком свободного времени остается не так уж много.

После обеда я начинаю уже беспокоиться, куда делся Рик. В последнее время он не пропадает так надолго без предупреждения. Звоню ему на мобильный:

— Рик?

— Привет, Жюли.

— Ты где? Я не узнаю твой голос.

— Да я заболел…

Он испуганно охает:

— Черт, уже три часа!.. Я валяюсь со вчерашнего вечера. Должно быть, где-то простыл.

Рик заходится в кашле, почти задыхается. Я никогда еще не слышала, чтобы он так хрипел.

— Ты лечишься?

— Кофе, аспирином.

— Я забегу в аптеку — и к тебе.

— Да ладно, не напрягайся. Завтра будет лучше.

— У тебя температура?

— Думаешь, я ее мерил…

— Лоб у тебя горячий?

— Скорее ледяной. И влажный.

— Пока отдыхай, я приду часам к восьми, со всем необходимым.

— Ладно.

Он не стал меня отговаривать, просто сказал: «Ладно». Моя бабушка любила говорить, что больные мужчины похожи на раненых волков. Они подпускают к себе только тех, кому доверяют. Мое настроение немного улучшается, поскольку сегодня вечером у меня свидание с волком.

Я опустошила аптеку до такой степени, что месье Бланшар разрешил мне принести назад все, что не понадобится. На стук в дверь Рик не отвечает. Тогда я стучу сильнее и слышу его приглушенный голос: «Заходи! Открыто…»

Он лежит в постели, бледный, одеяло натянуто до самого носа.

— Боюсь тебя заразить.

— И давно ты в таком состоянии?

— Лихорадить стало вчера вечером. Это что еще за огромный пакет с лекарствами? Предупреждаю сразу, свечи ставить не буду.

Я сажусь на край кровати.

— Могу я хотя бы пощупать твой лоб?

Он молча кивает.

Когда моя ладонь касается его кожи, он закрывает глаза, словно раненый зверь, почувствовавший небольшое облегчение. Лоб у него горячий.

— Горло опухло? Болит?

— Не знаю.

— Позволишь?

Рик послушно приопускает одеяло. Думаю, он лежит голым. Я ощупываю его шею под подбородком. Щетина колет мне кончики пальцев. Похоже, во время болезни она отрастает быстрее. Обожаю это ощущение.

— Ну, что там?