Победитель получает все - Дженнифер Доусон (2014)

Но едва он привстал со стула, как двери открылись, и вошла Сесили. Ее неожиданное появление в первый момент настолько расстроило его, что он с досады плюхнулся обратно на свое место.

Обидно, едва положение вещей приобрело интересный оборот, как все тут же закончилось.

На ней был наряд, какой можно было увидеть в журнале, рекламирующем одежду для жителей Хэмптона, фешенебельного пригорода Нью-Йорка. Сесили оделась согласно своим представлениям о небрежности и легкомыслии, в загородном стиле. Темно-желтого цвета – «под загар» – брюки и белая блузка закрывали ее всю, ровным счетом не открывая ничего, на ногах были легкие туфли с плоской подошвой. Подстриженные до плеч волосы были завязаны в аккуратный небольшой узел, который столь же аккуратно располагался на макушке. Солнцезащитные очки в черепаховой оправе тоже были совершенно не к месту.

Как и вся она целиком! Сесили явно не подходила к собравшейся здесь компании, даже державшийся немного скованно Джимми казался более своим, чем она.

Митч кивнул сестре:

– Ты все-таки приехала.

– Да, – ответила Сесили таким тоном, словно разговаривала с совершенно посторонним человеком.

– Мадди будет очень рада, – в тон ей отозвался Митч, всем своим видом показывая, что ему абсолютно все равно, приехала Сесили на свадьбу или нет.

Криво улыбнувшись ему, Сесили как можно любезнее проговорила:

– Она ясно дала мне понять, раз она меня приглашает, то у меня нет иного выбора, кроме как приехать.

Митч усмехнулся с довольным видом:

– Да, она такая. Маленькая, но силы и твердости ей не занимать.

– Что верно, то верно, – согласилась Сесили, но в ее голосе не было ни удивления, ни радости за Мадди.

Прислушиваясь к разговору между братом и сестрой, Шейн никак не мог понять этих Райли – что они за люди? Всегда такие вежливые, такие обходительные, и никаких родственных чувств, никакого тепла.

Это его озадачивало. Лично он готов был отдать жизнь за своих близких. Последние четырнадцать лет он посвятил только одному – их благополучию и счастью. Работал как проклятый только ради того, чтобы они ни в чем не нуждались. Даже если они раздражали его, все равно он не мог представить свою жизнь без них.

Ведь если у тебя нет ни семьи, ни близких, тогда у тебя ничего нет за душой, и непонятно ради чего ты живешь на свете.

Он задумчиво посмотрел на Сесили. Интересно, что она за человек?

– Как идут дела? – обращаясь к остальным, обронила Сесили, вежливо кивнув брату и присаживаясь на стул. – Джеймс, очень рада снова видеть вас.

– Я тоже, – ответил ей Джеймс. – Как доехали?

– Хорошо, спасибо.

Сесили положила руки на колени, одну поверх другой, и полуприкрыла глаза, стараясь не смотреть в его сторону. Курица.

Шейн, в отличие от Сесили, разглядывал ее смело, без всякого стеснения.

Все внимание Сесили было обращено на одного лишь Джеймса.

– Поздравляю с недавней публикацией. Читала в «Таймс» отрывок. В университете, вероятно, гордятся вами.

Что она этим хотела сказать? То, что, кроме него, ее интересуют остальные члены его семьи? Что не он безраздельно владеет ее вниманием?

Джеймс – не очень умело – постарался скрыть свое неподдельное удивление.

– Гм, как я посмотрю, благодаря телевидению, судебная антропология входит в моду.

Грейси усмехнулась:

– Вряд ли исследование кучи старых костей можно отнести к модным увлечениям.

В своей области Джеймс был всеми уважаемым экспертом, с его мнением считались как в ФБР, так и в полицейских управлениях по всей стране. Он не просто смотрел на старые кости, он глубоко разбирался во всяких вопросах, впрочем, Грейси, судя по всему, даже не подозревала, насколько глубоки его познания.

Джеймс напрягся и довольно сухо произнес:

– Об этом лучше всего спросить у «Нью-Йорк таймс».