Князь Пустоты. Книга третья. Тысячекратная Мысль - Р. Скотт Бэккер (2006)

Ийок всматривался в рощу, но темные кроны деревьев мешали что-либо разглядеть. С неба светила луна – бледная пародия на солнце, – окаймляя серебром цветущие кроны. Цветы казались синими и черными.

Он был не один. По провалам в своем восприятии он понял, что в портиках вокруг рощи спрятались как минимум две дюжины лучников с хорами. Прямо сейчас они держали его под прицелом.

Понятная предосторожность, особенно учитывая недавние события.

Ийок с трудом верил тому, что увидел и услышал сегодня. По дороге из Шайгека его одолевали дурные предчувствия. Ужасные рассказы о том, что вынесло Священное воинство – а значит, и Багряные Шпили, – усиливали ощущение катастрофы. Когда пять дней назад лоцман провел его корабль в гавань Джокты, Ийок был готов к любым чудовищным откровениям.

Но не к таким. Священная война подчинилась воле живого пророка. И Консульт оказался реальностью – Консульт!

Ийок всегда был дотошным, еще до того, как чанв обвил его сердце своими холодными роскошными щупальцами. Он понимал, что существует определенный порядок вещей. Для осознания новых обстоятельств ему потребуется много дней, и еще больше – чтобы понять их скрытое значение. Возможно, в отличие от Элеазара, он не впадет в отчаяние прежде, чем все поймет. Он не сломается под грузом обстоятельств.

Такая утрата. Эли был великим человеком, вдохновенным великим магистром… Надо посоветоваться с остальными и, возможно, выбрать на его место кого-то другого… более рационального. Но сначала надо прощупать так называемого Воина-Пророка. Этого человека с двухтысячелетним именем – Анасуримбор.

Ийок заметил огромные каменные дольмены, возвышавшиеся в лунном свете среди деревьев, и задумался о давно умерших людях – о тех, что поставили их. Такие следы прошлого, думал он, есть мерило веков, сваи настоящего. Они говорят о временах, когда никакого Карасканда на этих холмах и в помине не было, а предки самого Ийока бродили по беспредельным равнинам под Великим Кайарсусом. Взглянув на эти монументы, можно ощутить огромную бездну того, что уже забыто.

Ийока всегда огорчало то, что для Багряных Шпилей прошлое являлось лишь источником, откуда можно беспрепятственно черпать знания и власть. Для его братьев руины были памятниками, не более того. В стремлении показать свое превосходство над Заветом Багряные Шпили зашли так далеко, что свою забывчивость считали добродетелью. «Прошлое не подкупишь, – говаривали они, – а грядущее не похоронишь».

И это, как он подозревал, должно измениться. Не-бог. Второй Апокалипсис. Что, если все это правда?

Ийок пошатнулся от этой мысли. Перед его внутренним взором замелькали видения: трупы, плывущие по реке Сают, сожжение Каритусаля, словно мрачная сцена из саг, драконы, спускающиеся на священные Шпили…

«Сначала главное, – напомнил он себе. – Живость в мышлении. Терпение в знании…»

На рощу налетел ветерок. Он шелестел листвой, бросал в воздух тысячи лепестков. Какое-то мгновение они обрамляли потоки воздуха, как мусор окаймляет прибой. Ийок подумал, что это, наверное, красиво. Затем он ощутил Метку… По темным аллеям между яблонями шел другой колдун.

Кто? Ийок помнил, что на него направлены хоры, и подавил желание осветить двор. Он вгляделся во мрак и рассмотрел темный силуэт, приближающийся к нему среди ветвей, уловил отблеск лунного света на лбу и левой щеке.

Да. Еще один слух оказался безумной реальностью: адепт Завета стал первым визирем князя Келлхуса. Значит, он учит Келлхуса Гнозису. Нелепостям нет конца.

– Ахкеймион! – окликнул Ийок.

Ему, наверное, мучительно разговаривать с людьми, так с ним поступившими. Ийок говорил Элеазару, что ничего хорошего из похищения адепта не выйдет. Сколько промахов! Чудо, что их школа еще не потеряла силу.

Ахкеймион остановился шагах в пятнадцати и смотрел на Ийока сквозь нависавшие ветви. Голос его звучал жестко:

– Если твое око соблазняет тебя, Ийок…