Кентерберийские рассказы - Джеффри Чосер (1988)

Из знатных лиц на скакунах проворных.

Там много сбруй сверкало – светлых, черных,

Сработанных роскошно и богато,

Стальных, расшитых, кованных из злата.

Сверкают щит, кольчуга, пышный стяг,

С златой насечкой шлем, камзол, чепрак.

На скакунах – нарядные вельможи.

Здесь ратный муж (с ним щитоносец тоже)

Вбивает гвоздь в копье иль чистит щит,

Подвязывает шлем, копье крепит,

У всех работа, все про лень забыли:

Грызет узду златую конь, весь в мыле;

Проворный мастер оружейных дел

С напилком, с молотком везде поспел;

Все граждане и йомены пешком

Валят толпой, и каждый с посошком.

Гудки, литавры, трубы и рожки,

Чей клич кровавый так бодрит полки.

Дворец набит народом до отказа;

Здесь трое, десять там, гадают сразу.

Кто выйдет победителем из боя.

Один твердит одно, другой – другое

Одним чернобородый витязь мил,

Других кудрявый юноша пленил:

Он, молвят, лют и сильный даст отпор:

Ведь в двадцать фунтов у него топор.

Толпа шумела громко и гадала,

А между тем давно уж солнце встало,

И пробудился сам Тезей великий

Под этот говор, музыку и клики.

Но не расстался он с дворцом богатым,

Пока соперников к его палатам

Не проводили с почестью большой.

Вот у окна сидит Тезей-герой,

Как бог на троне, пышно разодет;

Внизу ж – народ, собравшийся чуть свет

Владыке своему воздать почет

И выслушать, что им он изречет.

Герольд с помоста возгласил: «Молчанье!»

И все утихли сразу в ожиданье.

Когда в толпе угомонились крики,

Он огласил желание владыки:

«Наш государь по мудрости державной

Решил, что было б тратой крови славной

Рубиться тут с повадкою такой,

С какой бойцы вступают в смертный бей.

И вот, чтоб им не дать погибнуть в поле,

Он прежнюю свою меняет волю.

Под страхом смертной казни па турнир

Да не возьмет никто пращей, секир,

Ни самострела, лука иль ножа;

Пусть колющего малого меча

Никто из них не носит на боку;

Противникам лишь раз на всем скаку

С копьем наточенным сойтись обоим

И, защищаясь, биться пешим боем.

Пусть побежденный будет взят в полон,

Но не убит, а к вехам отведен

И по взаимному пусть уговору

Он там стоит до окончанья спора.

Но если вождь ваш (этот или тот)

Сам будет взят иль ворога сшибет,

Немедленно закрыто будет поле.

Бог в помощь вам! Вперед! Сражайтесь вволю.

Оружье – длинный меч и с ним дубина.

Начните ж бой по воле властелина».

Тут глас народа до небес достиг,

Все радостно вскричали в тот же миг:

«Благословен наш добрый воевода:

Он не желает истребленья рода».

Всем возвещает струн и труб игра,

Что поспешить к ристалищу пора.

Широких улиц проезжают ряд;

Роскошною парчой увешан град.

Величественно едет герцог сам,

А два фиванца рядом по бокам;

Вослед за ним с сестрою Ипполита,

А позади – вся остальная свита:

Все по двое по должности и чину.

И так они спешат через Афины

И на арену прибывают к сроку:

Светило не ушло еще с востока.

Высоко, пышно восседал Тезей,

Супруга же его с сестрой своей

И с дамами уселись все по сходам.

А скамьи все кишмя кишат народом.

С закатных врат под Марсовой защитой

Въезжает сотня, что пришла с Арситой.

Под алым стягом выступает он.

И в тот же миг с востока Паламон

Вступает в круг с лицом и видом смелым -

Венерин паладин под стягом белым.

Хоть обыщи весь мир и вдоль и вкось,

Тебе бы отыскать не удалось

Других дружин, столь сходных меж собой

Признал бы, думаю, знаток любой,

Что были в них все качества равны:

И доблести, и возраст, и чины -