Он молчал. По-видимому, хотел сперва рассмотреть ее. И наконец выдавил из себя:

– Привет.

Дарси молча сделала шаг в сторону, впуская его в дом. У него был такой знакомый запах. Тодд был привлекательным сочетанием подкачанных мускулов и загорелой кожи. Похоже, он поднимал тяжести не только тогда, когда нужно переставить стул дома, потому что его плечи и спина стали шире с тех пор, как она их видела в последний раз. Одет он был как серфер, а не как мужчина с кризисом среднего возраста – пляжные шорты, резиновые шлепанцы и футболка, подчеркивающая загорелые бицепсы, которым явно было тесно в рукавах. Она заметила татуировки на обеих руках, которых раньше не было. Но самым поразительным изменением было то, что у него была бритая голова и лицо.

«Он почти не постарел».

Дарси закрыла дверь и повернулась к Тодду. Она попыталась что-то сказать и поняла, что в горле застрял комок и надо что-то с ним сделать, а это было сложно.

Наконец у нее получилось:

– Поверить не могу! Как ты?

Она понимала, что это такой общий вопрос и у него вряд ли получится на него ответить, но решила, что так сможет выиграть немного времени и успокоиться.

Он мягко рассмеялся и почесал затылок.

– Эх, все в трудах и заботах. – Удивительно, но его голос вообще не изменился. – Но я очень рад, что с тобой все в порядке.

Они одновременно нервно улыбнулись, словно подростки на первом свидании. Клякса, усевшийся между ними, переводил взгляд с Тодда на Дарси и обратно, словно недоумевая, что происходит между этими людьми.

– Чудно, – резюмировал Тодд, окинув взглядом гостиную: книжные полки, ломившиеся от книг, разнокалиберную мебель, пианино с открытой крышкой и книжкой с рождественскими песнями на подставке, открытой на странице с евангельским гимном «Радуйся, мир!», деревянное сердце и полку над камином, заставленную открытками, оплывшими свечами и миниатюрными стеклянными бутылочками из-под молока. – Это место тебе идет.

– Я собираю всякие безделушки, – смущенно сообщила она. – Я не очень современная.

Он отрицательно покачал головой.

– Я живу в доме, где даже диван регулярно пылесосят. Поверь мне, тут уютнее.

Дарси была польщена.

– Хочешь чего-нибудь выпить?

Он немного помолчал.

– Не хочу показаться странным, но можно, чтобы в напитке был алкоголь? Мне это поможет лучше воспринимать действительность.

Дарси облегченно рассмеялась.

– Определенно. Белое вино?

– Спасибо, – ответил он таким тоном, словно она спасла его от какой-то напасти.

Попав в кухню, Дарси вспомнила, где находится холодильник, и смогла достать посуду, не уронив ее на пол. Она выбрала бокалы с тонкими ножками и огромными чашами. В один такой бокал, вероятно, поместилось бы содержимое целой бутылки, если наполнить его до краев. Открыв австралийское шардене, которое она купила только из-за овечки, изображенной на этикетке, Дарси щедро разлила его по бокалам и, прежде чем вернуться в гостиную, сделала большой глоток. Тодд сидел на диване, а Клякса с удовольствием улегся на его голые ноги. Очевидно, пес решил не двигаться с места, пока гость не захочет уйти, когда бы это ни случилось.

Протянув Тодду бокал, Дарси почувствовала, как замерло сердце. У него на руке был браслет из черной кожи, который плотно облегал загорелую кожу.

Она сглотнула.

– Ты постоянно его носишь, – спросила она, кивком указав на браслет, – или сегодня особый случай?

Проследив за ее взглядом, он помолчал, словно не зная, что ответить.

– Так и есть, – осторожно ответил он, – но я также ношу его каждый день вот уже семнадцать лет.

Дарси удивленно улыбнулась.

– И как он не развалился от старости…

Он откашлялся и, понизив голос, признался:

– По секрету, я его натираю каждый день.

Ее улыбка стала шире.

– Какой ты находчивый!

– Ты же понимаешь, у меня другого такого нет.