Китайская шаль - Вентворт Патриция (2000)

Лора с опаской приблизилась к столу. Она уже поняла, что в этом доме на один правильный шаг приходится сотня неверных, каждый из которых, в свою очередь, имеет десятки неприятнейших следствий. Мисс Фейн, однако, была сама любезность.

— Тайнис покажет тебе дом завтра, — пообещала она. — Сейчас уже несколько темновато. Я, правда, не одобряю всей этой светомаскировки. Комната с зашторенными окнами слишком уж напоминает слепого. Поэтому даже в пустых комнатах я стараюсь держать окна открытыми. Пустых, правда, почти уже не осталось. Все северное крыло я отдала беженцам. Тайнис еще не рассказывала тебе об этом? Ну конечно: она не очень-то их жалует. Никак не пойму почему: они совершенно не причиняют нам хлопот. Очень милые люди, и всего человек десять. Мне кажется, им у нас хорошо. У них отдельная кухня, отдельная лестница. Очень удачно. Ни они нам не мешают, ни мы им.

Лора нисколько не сомневалась, что все, за что берется Агнес Фейн, выходит «очень удачно». Иначе мисс Фейн просто не умела. Вскоре появились и остальные: Тайнис в золотистом вечернем платье, Люси Эдамс в черном атласном — вид у него был такой, словно Люси в нем спала, — и мисс Силвер в коричневом вельветовом жакете. Следом за ними явились трое мужчин, и когда звук гонга растаял уже в воздухе, появилась наконец Петра — в ярко-красном обтягивающем платье, с кроваво-красными ногтями и такой же помадой.

После обеда сестры Фейн с головой ушли в шахматную партию, мисс Силвер занялась своим вязанием, а остальные, устроившись на диване, принялись беседовать. Один только Элистер Максуэл молча сидел в углу, не сводя мрачного взгляда с Тайнис Лэйл. Петра была в ударе и болтала не умолкая. Ее глаза блестели, а щеки раскраснелись. Она поочередно изображала для Робина и Кэри то величавую леди, возглавлявшую комитет по снабжению одеждой пострадавших от воздушных налетов, то нервную секретаршу, работавшую за всех и всеми за это гонимую, то дородную леди, до глубины души возмущенную поведением бомбы, имевшей дерзость взорваться у нее под носом, оставив ее в нижнем белье на глазах у всех, «а ведь там, представьте, были и джентльмены!». Она как раз изображала мужчину, требовавшего новую клетку для кроликов, потому что старая пострадала при взрыве, когда дверь открылась и на пороге появился дворецкий Дин. На его полном респектабельном лице отражалось мучительное сомнение. Он устремил умоляющий взгляд на Тайнис и, не сходя с порога, проговорил:

— Не могли бы вы уделить мне минутку, мисс?

Тайнис подняла брови, и в этот момент из-за спины дворецкого высунулась голова Джеффри Хейзлтона. Он был мертвецки пьян. Его черные волосы слипшимися длинными прядями падали на лоб, а налитые кровью глаза злобно ощупывали гостиную. Он попытался шагнуть вперед, но Дин не сдвинулся с места.

— Привет, Джефф, — спокойно сказала Тайнис и добавила: — Все в порядке, Дин. Вы можете идти.

Она подошла к Джеффри, взяла его за руку и вывела в холл. Дверь за ними закрылась. Кузины продолжали мирно играть в шахматы. Дверь находилась как раз напротив камина, и появление мистера Хейзлтона заметила только мисс Силвер. Она, правда, не перестала вязать, но пару рядов все-таки пропустила.

— Это был Джефф Хейзлтон! — свистящим шепотом сообщила Петра.

Вслед за этим из холла донесся звук выстрела и звон разбитого стекла. Люси Эдамс истошно заверещала. Мисс Силвер уронила свое вязанье и оказалась у двери чуть ли не раньше всех.

В воздухе ощущался едкий запах пороха. У самого потолка плавало, стремительно тая, маленькое облачко голубого дыма. Один из канделябров исчез, превратившись в усеявшие весь пол осколки хрусталя, похожие на кусочки льда. Тайнис спокойно стояла посреди холла; Джеффри Хейзлтон раскачивался у лестницы, вцепившись одной рукой в перила и размахивая пистолетом.