Жизнь после смерти - Мэри Роуч

Ко времени нашего знакомства Стивенсону было около 80, и ему было уже трудно заниматься полевыми исследованиями. Поэтому он направил меня к своей коллеге из индийского Бангалора, но предупредил, что та настаивает на предварительном личном знакомстве – и, весьма желательно, в самом Бангалоре, который, судя по карте, находился чертовски далеко. Сложность ситуации подтверждали и несколько моих писем, отправленных по электронной почте, но оставшихся без ответа. Примерно тогда же я написала и Кирти Равату, с которым в 1970-е годы Стивенсон изучал многие случаи реинкарнации в Индии. Оказалось, что доктор Рават как раз находится в Калифорнии: он прилетел навестить своих сына и племянницу и находился в часе езды от меня. Я приехала к ним, меня угостили кофе, и мы приятно пообщались, а затем решили отправиться в Индию вместе и провести там неделю-другую, пока он будет изучать очередной случай.

Встречавший меня в аэропорту Кирти Рават чувствовал себя, в отличие от меня, несколько неудовлетворенным. У него случился спор с менеджерами гостиницы, в которой я заказала номера для нас, по поводу качества обслуживания. Наутро мы упаковали чемоданы и через весь Дели отправились в отель ALKA (как гласит его реклама, это «Лучший выбор в пользу роскоши»), где они с Яном Стивенсоном обычно останавливались ранее. Ковры там влажные и липкие, а сиденья в туалете, когда встаешь с них, хлопают по заду. Лифт – размером с телефонную будку. Однако доктор Рават любит вегетарианскую кухню, и обслуживающий персонал внимателен почти до невозможности. Коридорные в позолоченной униформе и туфлях с загнутыми вверх носами стояли по обеим сторонам дверей, широко распахивая их перед нами, словно мы были иностранными сановниками или Пэрис Хилтон во время шопинга.

Первый день нашего путешествия, 9 часов утра. Шофер ждет нас снаружи. Это менее экстравагантно, чем может показаться на первый взгляд. Автомобиль – 1965 года выпуска с одним работающим дворником на лобовом стекле. Но, похоже, Равата это мало смущает. Самое большее, что мне удалось вытянуть из доктора по поводу старенького автомобиля Ambassador, свелось к его замечанию: «Эти авто начинают выходить из моды». Но он выбрал именно данную машину не случайно: ему очень нравился водитель. «Он исполнителен, – заметил Рават, когда мы отъезжали. – В общем, мне нравятся люди, которые могут быть такими».

«Боже мой», – подумала я про себя.

Случай, которым нам предстояло заниматься в этот день, был связан с мальчиком, жившим в деревне Чанднер, что в трех часах езды от Дели. В пути доктор Рават постарался снабдить меня различными подробностями, но мне было трудно уделять этим сведениям должное внимание. Сразу за Дели мы влились в общий поток движения. Привычной разметки не было, только два встречных потока – хаотичных и беспорядочных. Складывалось ощущение, что всех сначала как будто собрали, словно кости в стаканчике для игры Yahtzee, а затем безо всякой системы вывалили на асфальт. Через каждые несколько футов появлялись коровы – казалось, их соединяли друг с другом в «Фотошопе»: они неспешно шествовали по средней линии кадра или лежали у нижней его кромки и все были неправдоподобно сонными. Мы погрузились в калейдоскопическую толчею. В центре этого водоворота на бетонном возвышении стоял полицейский и помахивал рукой. Не берусь сказать, регулировал ли он дорожное движение или просто развлекал самого себя ради удовольствия.

Я громко поинтересовалась, куда следуют все эти люди. «Каждый – туда, куда ему нужно», – был ответ. Очень в духе доктора Равата. Оба диплома о высшем образовании, а также ученая степень получены им в области философии. И последняя остается его страстью – наравне с духовной музыкой и поэзией Индии. Возможно, он – самый большой мечтатель из всех ученых. Накануне вечером, когда мы ехали в шумном, душном и грязном такси, он склонился ко мне и спросил: «Вы не будете против, если я прочту вам одну из своих поэм?»