Карпатская тайна - Дэвид Гоулмон (2017)

– От музыки мне сразу хочется есть и пить. – Взглянув на плесневелый кусок хлеба в своей руке, он покачал головой. – Но, видимо, придется довольствоваться этим твердокаменным хлебом.

Второй караульный взял хлеб и повернулся, чтобы посмотреть на барабанщиков и трубачей, за которыми продолжали свой марш вокруг городских стен иудейские воины, вооруженные копьями и щитами.

– Эти барабанщики сводят меня с ума. Они мне уже во сне снятся. – Караульный взглянул на хлеб в своей руке и отбросил его в сторону. – Я из-за них даже аппетит потерял, – добавил он, наблюдая за тем, как ломоть перелетел через край башни и исчез в темноте внизу. – Когда они нападут?

С отвращением жуя хлеб, первый караульный прошел несколько шагов, отделявших его от напарница, и тоже выбросил свою еду за стену.

– У них недостаточно воинов ни для чего, кроме осады. Они уйдут, когда поймут, что им не пройти за наши стены.

* * *

Второй кусок плесневелого хлеба ударился о камни у подножия стены в шесть футов толщиной и откатился к основанию маленького гранатового деревца. Крупный нос животного не учуял его, поскольку его ноздри вынюхивали другие запахи, помимо гнилой еды. Но когда хлеб оказался всего в нескольких дюймах от носа зверя, его желтые глаза расширились, он задрал свою длинную волчью морду и начал принюхиваться. Самец учуял двух ханаанеян. Они были в сотне футов над спрятанным зверем, выжидавшим, пока пройдут трубачи и барабанщики. Под покровом ночи самец медленно поднялся на все четыре лапы прямо под сторожевой башней. Он сидел там и ждал, вынюхивал, чтобы убедиться, что на посту были только двое караульных. После этого зверь еще раз втянул носом воздух, а затем повернул свою огромную голову в сторону небольших холмов, окружавших Иерихон. В этот момент еще двое самцов голиа выскользнули из укрытия и, сделав по два гигантских шага, оказались у подножия стены.

Кале наблюдал за происходящим из укрытия в миле от южной стены. Он видел, как первый зверь следил за перемещениями двух других самцов. Затем первый зверь поднял правую лапу и начал рассматривать ее мягкую подошву. Медленно и методично голиа вглядывался в когтистые отростки, выступающие из суставов прямо над подошвой, а затем длинные пальцы животного, сжатые в кулак, когда он их не использовал, распрямились, тонкие и сильные. Восьмидюймовые черно-пурпурные когти ярко сверкали в лунном свете в эту ночь – последнюю в истории города Иерихон.

Кале оглянулся на небольшой костер и двух женщин, присматривающих за двумя воинами колена Иедды, молча сидевшими с закрытыми глазами у огня. Женщины вытирали пот у них со лба и смачивали им губы мокрыми тряпками. Оба воина находились в трансе под воздействием заклинания и были полностью неподвижны – только их грудь поднималась и опускалась во время дыхания. Голиа находились под контролем двух воинов, и ослабить этот контроль можно было только после завершения их миссии. Кале сконцентрировался на третьем животном у основания стены – вожаке стаи.

Гигантский зверь почувствовал присутствие Кале в своем огромном мозге. Глава колена Иедды пытался наладить с ним контакт. Зверь начал трясти головой, мотая длинными стоячими ушами справа налево. Когда Кале вторгся в его разум, из его открытой пасти полетела слюна.

Изо рта воина колена Иедды, сидевшего ближе к огню, тоже вытекла слюна, и одна из женщин промокнула ее небольшой тряпочкой.