Потом повернулась к д’Агосте. Безразличие, написанное у нее на лице, сменилось живейшим интересом.

– А что случилось? Какое-нибудь преступление?

Нагнувшись вперед, Пендергаст доверительно шепнул:

– Именно так.

Она широко раскрыла глаза.

– Убийство, – так же шепотом проговорил спецагент.

Женщина ахнула и зажала рот рукой:

– Где? Здесь?

– В Нью-Йорке.

– Это сын миссис Феринг?

– Вы имеете в виду Колина Феринга?

Д’Агоста негодующе посмотрел на Пендергаста. Что, черт возьми, он творит?

Выпрямившись, тот поправил галстук:

– Вы хорошо знаете Колина?

– Не очень.

– Но ведь он регулярно приходил сюда? На прошлой неделе, например?

– Вряд ли. – Открыв регистрационный журнал, женщина быстро пролистала страницы. – Нет, он не приходил.

– Тогда, может быть, неделей раньше?

Пендергаст склонился над журналом, глядя на страницы, которые женщина продолжала листать.

– Нет. Последний раз он был здесь в… феврале. Восемь месяцев назад.

– Неужели?

– Сами посмотрите.

Она перевернула журнал, чтобы показать запись Пендергасту. Посмотрев на небрежную подпись, он стал перелистывать журнал к началу, проглядывая каждую страницу. Потом резко выпрямился:

– Похоже, он нечасто здесь появлялся.

– Сюда никто часто не ходит.

– А ее дочь?

– Не знала, что у нее есть дочь. Она сюда ни разу не приезжала.

Пендергаст мягко положил руку на массивное плечо:

– На ваш вопрос я вынужден ответить утвердительно. Да, Колин Феринг мертв.

Женщина испуганно подняла брови:

– Его убили?

– Мы пока не знаем причину смерти. Его матери сообщили?

– Нет. Вряд ли здесь кто-нибудь об этом знает. А… вы приехали, чтобы сказать ей?

– Не совсем так.

– Лучше не говорите. Зачем отравлять ей последние месяцы жизни? Он ведь и так редко приезжал и подолгу не задерживался. Она даже не заметит его отсутствия.

– А что это был за человек?

– Не хотела бы я иметь такого сынка, – произнесла женщина, состроив гримасу.

– Правда? Почему?

– Он был грубиян и вообще какой-то противный. Называл меня Большая Берта. – Женщина даже покраснела от негодования.

– Какое безобразие! А как ваше имя, уважаемая?

– Джоан. Так вы не скажете миссис Феринг, что он умер?

– Вы очень добры, Джоан. А теперь мы можем увидеть миссис Феринг?

– Куда там эти санитары запропастились? – Джоан уже хотела снова жать на кнопку, но потом передумала. – Я сама вас провожу. Пойдемте. Но предупреждаю, миссис Феринг совсем тронутая.

– Тронутая, – повторил Пендергаст. – Я понимаю.

Горя желанием помочь, женщина стала с трудом выбираться из кресла. Они последовали за ней по длинному темному коридору, преследуемые пренеприятнейшими запахами несвежей пищи и отходов человеческой жизнедеятельности. Из комнат, мимо которых они проходили, раздавались самые разнообразные звуки: бормотание, стоны, громкие возгласы и храп.

Женщина остановилась у открытой двери и постучала:

– Миссис Феринг?

– Убирайтесь, – произнес слабый старческий голос.

– К вам пришли два джентльмена, – сообщила Джоан нарочито бодрым голосом.

– Не желаю никого видеть, – послышалось изнутри.

– Благодарю вас, Джоан, – чарующим голосом произнес Пендергаст. – Теперь мы сами справимся. Вы настоящее сокровище.

Они вошли в комнату. Это было крошечное помещение со скудной меблировкой и минимальным количеством личных вещей. В обстановке доминировала огромная больничная кровать, стоявшая в центре покрытого линолеумом пола. Пендергаст проворно сел на стул рядом с этим внушительным ложем.

– Убирайтесь, – безжизненным голосом повторила лежавшая на кровати старуха.