Действие обезболивающих средств закончилось, и Нора поняла, что больше не заснет. Она неподвижно лежала на кровати, стараясь держаться, чтобы ее окончательно не захлестнули отчаяние и безграничный ужас. Мир был жесток и безжалостен, ее жизнь потеряла всякий смысл. Но все же она постаралась взять себя в руки и, чтобы отвлечься, стала прислушиваться к слабому биению пульса в висках и ловить больничные шумы, доносившиеся из-за двери. Постепенно сотрясавшая ее дрожь прошла.

Билл – ее муж, друг и любимый человек – ушел навсегда. Она не видела его мертвым, но чувствовала эту смерть всем своим существом. Внутри ее образовалась пустота. Его больше нет на этой земле.

Время шло, а потрясение и горечь утраты не становились слабее. Они лишь росли с каждым часом, затуманивая сознание и путая мысли. Как это могло произойти? Этот непередаваемый кошмар, проклятие безжалостного Бога. Еще вчера они отмечали годовщину свадьбы. А теперь… теперь…

Ее накрыла волна невыносимой боли. Она потянулась к звонку, чтобы ей сделали очередной укол морфия, но потом передумала. Это не выход. Закрыв глаза, она стала ждать, когда ее сморит целительный сон, хотя прекрасно знала, что этого не произойдет. Возможно, уже никогда.

Вдруг она услышала какой-то звук. Он показался ей знакомым. Инстинкт подсказал ей, что именно от этого звука она проснулась. Нора широко открыла глаза. С соседней кровати доносилось что-то похоже на хрипение. Нора с облегчением вздохнула. Наверное, пока она спала, туда положили нового пациента.

Она повернула голову, пытаясь разглядеть сквозь шторки свою соседку. Оттуда отчетливо слышалось тяжелое прерывистое дыхание. Вдруг шторка шевельнулась. Но не от сквозняка, а скорее от движения тела на кровати. Потом послышался вздох и шуршание накрахмаленных простыней. На полупрозрачные шторки падал свет из окна, освещавший темный силуэт на кровати. Фигура стала медленно подниматься, хрипя от усилий. Потом подняла руку и прикоснулась к шторкам изнутри.

Нора видела, как неясная тень скользит по складкам, заставляя шторки колыхаться. Наконец рука нашла прорезь, скользнула наружу и схватилась за край материи.

Нора внимательно присмотрелась. Рука была грязной. На ней виднелись темные влажные разводы, похожие на кровь. И чем дольше она присматривалась, тем отчетливее осознавала, что это действительно кровь. Наверное, ее соседку только что привезли из операционной или у нее разошлись швы. По-видимому, ей плохо.

– С вами все в порядке? – хрипло спросила Нора.

В гнетущей тишине голос ее прозвучал особенно громко.

Послышался стон. Рука начала очень медленно отдергивать шторку. Было что-то жуткое в этом неспешном движении колец по штанге. В их холодном звяканье угадывался какой-то потусторонний ритм. Нора снова потянулась к звонку.

В этот момент шторка полностью отдернулась, открывая взгляду черную фигуру в рваной одежде, покрытой темными пятнами. Грязные слипшиеся волосы дыбом стояли на голове. У Норы перехватило дыхание. Фигура медленно повернула голову и уставилась на нее. Из раскрытого рта послышался гортанный звук, похожий на тот, с которым вода всасывается в сток раковины.

Нащупав кнопку, Нора стала неистово звонить.

Фигура спустила ноги на пол, немного помедлила, как бы собираясь с силами, и неуверенно поднялась. Некоторое время она раскачивалась в полумраке палаты. Потом сделала маленький, как бы пробный, шажок в сторону Норы. Лицо ее попало в полоску света, падающего из двери, и Нора увидела распухшее, запачканное влажной землей лицо. Черты его были искажены. Что-то леденяще знакомое было в этом лице и странных неуклюжих движениях. Фигура сделала еще один шаг и подняла трясущуюся руку, чтобы схватить Нору…