Завоеватель сердец - Джорджетт Хейер (1931)

Подобное признание не на шутку встревожило Эдгара, он попытался заставить Рауля отказаться от этой глупой и неуместной привередливой разборчивости. Но, похоже, слова его не возымели решительно никакого действия, потому что через двадцать минут серые глаза сонно приоткрылись и Рауль, зевнув, заявил:

– А-а, Эдгар! Ты еще здесь?

Эдгару ничего не оставалось, как подняться на ноги и с достоинством удалиться к себе.

Однако вера его в Рауля восстановилась довольно быстро, поскольку герцог, подойдя к Динану, взял город огнем и мечом. Эдгар, настырно лезущий в самую гущу сражения, обнаружил – Рауль неизменно идет в первых рядах атакующих и кровавая бойня ничуть не мешает ему продвигаться вперед. Они бок о бок вошли в пролом в одной из крепостных стен. Здесь Рауль, поскользнувшись на россыпи мелких камешков, упал; топор Эдгара принялся описывать над ним сверкающие круги, и сакс взревел на родном языке:

– Прочь, пошли прочь!

Какой-то бретонец бездыханно свалился на Рауля, заливая его хауберк кровью. Рауль, столкнув с себя еще дергающееся в агонии тело, с трудом поднялся на ноги.

– Ты как, цел? – крикнул ему Эдгар, напрягая голос, чтобы перекричать шум битвы.

Рауль кивнул. И только когда сражение закончилось и нормандская армия полностью заняла город, они вспомнили о случившемся. Оба потеряли друг друга из виду в пылу боя, а встретились только несколько часов спустя, на рыночной площади. Рауль командовал отрядом солдат, которому было приказано потушить пожары в городе. Уже сгущались сумерки, когда на него наткнулся Эдгар; Хранитель стоял, озаренный пламенем пожара, мокрый от пота, с ног до головы покрытый сажей и копотью, но целый и невредимый.

Эдгар подождал, пока Рауль отдаст приказание одному из своих людей, и только тогда положил руку ему на плечо.

– А я искал тебя по всему городу, – сообщил он и со свойственной ему невыразительностью добавил: – Я уже начал думать, что тебя убили.

– Мог бы спросить у Нееля; он подсказал бы тебе, где меня найти, – отозвался Рауль. – Эй, там! Отойдите от стены! Она сейчас рухнет!

По булыжной мостовой босиком мчался какой-то малыш в рваной обгорелой тунике, ища маму и пронзительным криком оглашая воздух. Рауль, подхватив его на руки, передал Эдгару.

– Подержи ребенка! – скомандовал он, – иначе его завалит обломками. Этот дом обречен.

Эдгар сунул перепуганного мальца под мышку и недоуменно поинтересовался, что ему с ним делать. Но Рауль уже отошел, чтобы руководить спасением другого дома, на противоположном краю рыночной площади, к которому огонь только подбирался. Эдгар остался на месте, не зная, как успокоить заливающегося слезами мальчонку. К его облегчению, пронзительные крики малыша привлекли какую-то женщину, которая со всех ног бросилась к нему. Она буквально вырвала ребенка из рук Эдгара, прижала его к груди и разразилась непонятной скороговоркой на своем языке. Поскольку бретонского наречия Эдгар не знал, то и понять, что она говорит, не мог, но свирепое выражение ее лица и голоса не оставляли в том никаких сомнений. Он попытался объяснить ей, что не причинил мальчишке никакого вреда, но из его слов женщина поняла не больше, чем он из ее, и лишь угрожающе шагнула к Эдгару, выставив перед собой скрюченные пальцы, словно намереваясь выцарапать ему глаза. Сакс поспешно укрылся за грудой обгорелых бревен, где и обнаружил его Рауль, правда, уже после того, как женщина удалилась, разразившись напоследок очередными проклятиями в адрес Эдгара.

Рауль же согнулся пополам от смеха.

– О бесстрашный герой! О храбрый сакс! Идем, злобный враг отступил.

Эдгар со смущенной улыбкой выбрался из-за груды обломков.

– Нет, а что мне оставалось делать? Это не женщина, а сущая дьяволица. Чума и мор на твою голову, гололицый: это ведь ты сунул ребенка мне в руки.